Бальзам на душу
Шрифт:
Пани Шленская как будто ждала меня. Возможно, она действительно ждала – ведь портье наверняка рассказал ей о моей настырности. Вновь вся в черном, хозяйка отеля восседала в пузатом кожаном кресле в темноватой прохладной комнате среди вычурной мебели и тяжелых драпировок. Ее гладкое полное лицо сейчас казалось серым, рыхлым и дряблым. Она словно разом постарела лет на десять. У меня невольно появилось чувство вины перед этой женщиной, и я почувствовала себя совсем неловко.
– У вас какие-то претензии? – тихо спросила пани Шленская,
Было совершенно ясно, что ей нет сейчас до меня никакого дела и она мечтает только об одном – чтобы я немедленно провалилась куда-нибудь в преисподнюю. Но она предпочла встретиться со мной лично, чтобы попытаться погасить мое навязчивое любопытство к ее персоне. Пани Шленская очень не хотела, чтобы посторонние лезли в ее дела, – это было очевидно. В такой ситуации ни на какую откровенность рассчитывать не приходилось, но я все-таки решила попытаться что-то из пани Шленской вытянуть. Для этого я не придумала ничего лучше, как прикинуться особой совершенно без царя в голове. Я сказала:
– Ах, что вы! У меня нет абсолютно никаких претензий. Мне у вас так нравится! Чувствуешь себя буквально как дома! Но… – Я трагически понизила голос и призналась: – Пани Шленская, я до смерти боюсь маньяка, который охотится за женщинами! Из-за этого я не могу спать. Я и вчера не спала. И знаете, что я видела? Один человек выскочил из своего номера в окно и уехал куда-то на машине. Кажется, это был пан Приймак – такой здоровый, с большим носом, – наверное, вы его помните. Я так испугалась! Мне показалось, что этот человек может быть тем самым маньяком. Вы не слышали, сегодня ночью в городе никого не убили?
Как ни старалась справиться с собой пани Шленская, это плохо ей удалось. Пока я выкладывала свои бредовые идеи, она все больше делалась похожей на каменное изваяние, которое стояло на городской площади, а когда я заговорила про убийство, лицо пани Шленской стало белым и мертвым, словно камень.
Я оборвала речь и с тревогой на нее посмотрела.
– Вам нехорошо, пани Шленская?
Она пошевелилась и с трудом повернула ко мне голову. Губы ее не слушались, но все-таки она сумела выговорить:
– Да, я в последнее время себя очень плохо чувствую, простите. Если не возражаете, я хотела бы остаться одна… А что касается ваших опасений… Не нужно бояться. В моем отеле вы в полной безопасности, уверяю вас. Преступник нападает на женщин только на улице… А наш постоялец… Вы ошиблись. Он уехал сегодня рано утром – кажется, на автомобиле. Да-да, именно так! Я сама получила с него расчет и ключ от номера. Он очень спешил. Вы ошиблись – наверное, ночью вы видели, право, не знаю, может, из окна спрыгнула кошка.
Дрожащими руками она оперлась о край стола и с усилием поднялась, давая понять, что разговор окончен. Сейчас
Покинув кабинет хозяйки отеля, я поспешила к Виктору, намереваясь тут же обсудить с ним странности в поведении пани Шленской и ее более чем сомнительную интерпретацию ночных событий. У меня был еще соблазн попытаться проникнуть в номер Приймака – там вполне могло остаться что-то интересное. Это было рискованно и вряд ли легко осуществимо, но помечтать-то я, по крайней мере, могла?
Но мечты так и остались мечтами, потому что не успела я дойти до номера, где жил Виктор, как меня поймали в коридоре братья Коробейниковы. У них были замкнутые решительные лица, и разговаривали они не терпящим возражений тоном.
– Мы немедленно едем в замок, – сообщил мне Вампир. – Немцы, похоже, сегодня никуда не собираются. Мы не можем ждать. Вы едете с нами?
Наверное, они были совершенно правы. Нам тоже следовало наконец побывать в этом чертовом замке. В конце концов, все, что тут творилось, так или иначе имело отношение к этим древним развалинам. Имело смысл взглянуть на них своими глазами. Я сказала, что мы едем.
– Ждем вас в машине! – категорично объявил Вампир.
Я сбегала за Виктором и велела ему собираться. Он, как обычно, захватил фотоаппарат и переобулся в армейские ботинки. Мы спустились вниз, оставили ключи у портье и поспешили занять места в машине. Братья уже изнывали от нетерпения.
По дороге мы долгое время не разговаривали. Коробейниковы держались несколько высокомерно и все время лихорадочно озирались по сторонам, словно высматривая в придорожных кустах признаки спрятанных там кладов.
Вел машину Андрей Никитич – вел уверенно, точно катался этим маршрутом уже долгие годы. Все-таки характер у наших спутников имелся. На пути к поставленной цели они способны были на многое. Я только боялась, как бы они в запале не перешагнули некоторые границы. Мы могли очень просто оказаться в положении пани Шленской – когда люди бледнеют и каменеют и несут всякую чушь, – с той только разницей, что пани Шленская была у себя дома, а мы являлись всего-навсего туристами и вдобавок дикими, за которых некому заступиться.
Впрочем, когда мы покинули пределы городка, я немного успокоилась. Наша «Нива» легко бежала по гладкому асфальту. Вокруг было пустынно, солнечно, и даже грозная громада дремучего леса, надвигавшаяся на нас, не казалась такой уж страшной. Вполне можно было представить, что мы отправились на обычную развлекательную прогулку, если бы не мрачноватые, насупленные физиономии наших спутников.
Меня всеобщее молчание уже начинало тяготить, и, пытаясь завязать хоть какой-то разговор, я принялась размышлять вслух.