Банда - 2
Шрифт:
– Хорошо, - Пафнутьев поднялся.
– Ты откуда мне звонил?
– Из автомата.
– Молодец.
– А здесь все в порядке?
– Пафнутьев кивнул на ряд телефонов, выстроившихся на столе Невродова.
– Надеюсь - Надо бы уточнить, Валерий Александрович.
– Уже. Тут порядок. Подчистил немного.
– А было что подчищать?
– Было, - Невродов опустил глаза.
– До скорой встречи, Валерий Александрович. Буду ждать вашего звонка.
– Жди, - кивнул Невродов и протянул руку, настороженно глядя Пафнутьеву в глаза.
– Не дрогнешь?
– Нет.
– Я позвоню, - повторил областной прокурор.
Только выйдя на улицу, Пафнутьев перевел дух - он не привык говорить в таком темпе. Когда на его пути оказался гастроном, он зашел внутрь и у стоики купил стакан томатного сока - больше ничего на разлив не продавали. Сок оказался настолько отвратительным, что он почти полный стакан оставил на прилавке. Выходя в дверь, оглянулся - молоденькая девушка спокойно выливала его недопитый сок обратно в стеклянную колбу.
***
Сверившись с адресом в блокноте, Пафнутьев прошел во двор дома, осмотрелся. Двор был чист, ухожен, что уже вызывало удивление - очень мало осталось в стране ухоженных мест. Вдоль проезжей части стояли несколько машин, явно иностранного производства. Под толстыми кленами пестрели скамейки, к ним тянулись дорожки, подметенные дорожки. Дом был старый, сталинской еще постройки - толстые стены, кое-какие выступы над окнами, над дверями. Сегодня, во времена сверхэкономии и какой-то безумной гонки за заморскими стеклобетонными образцами, эти невинные карнизики казались архитектурными роскошествами. Когда-то в таких вот домах еще делали прихожие, оставляли кладовочки, да и кухни в них почему-то оказывались гораздо больше стандартных пяти метров.
Пафнутьев поднялся по непривычно широкой лестнице на третий этаж, потоптался на просторной площадке с окном во двор, подойдя к тяжелой дубовой двери, позвонил. В глубине квартиры прозвучал слабый, приглушенный звонок. Щелкнули замки и на пороге возникла молодая женщина со встревоженным взглядом. Она, казалось, ждала кого-то, кто вмешался бы в ее жизнь решительно и счастливо.
– Здравствуйте, - сказал Пафнутьев и громче, и радостнее, чем требовалось.
– Здравствуйте.
– Здесь живут Званцевы?
– Живут, - женщина чуть заметно улыбнулась, откликнувшись на его тон.
– Значит, я не заблудился.
– Если не заблудились, входите, - она отступила в сторону - большая прихожая позволяла отступить в сторону, пропустить гостя в дом и лишь потом закрыть за ним дверь. В современных домах ей вначале пришлось бы пройти в глубину квартиры, в комнату, а уж потом вернуться к двери.
– Спасибо, - Пафнутьев шагнул вперед, сделал еще несколько шагов, осмотрелся. В большой комнате стояла детская кроватка, возле нее трехколесный велосипед. Все ясно, подумал он. В доме двое детей. Одному пять лет, второму - год. Или что-то около этого. Квартира просторная, даже пустоватая. Похоже, что время от времени вещи отсюда попросту выносят. А были здесь неплохие вещи, то что ныне принято называть антиквариатом, хотя сделаны они уже после войны, в пятидесятые годы. Но даже тогда вещи делали лучше. Куда уходят мастера?
– Наверно, я должна предложить вам раздеться?
– спросила женщина, прерывая затянувшееся молчание.
– Но я не знаю, кстати ли...
– Кстати, - кивнул Пафнутьев и стащил с себя намокший плащ.
– Дети? он кивнул в строну большой комнаты.
– Да . Двое.
– Я так и подумал сразу, что двое.
– Почему?
– Кроватка и велосипед, - улыбнулся Пафнутьев.
– Действительно, - женщина посмотрела в комнату и словно сама впервые увидела такое сочетание.
– Вы наблюдательный.
– Работа такая...
– Пафнутьев на свету смог внимательно рассмотреть женщину. Светлые волосы, короткая стрижка, платье в цветочек, передник, шлепанцы...
Почувствовав его взгляд, она передернула плечами, встряхнула головой, провела ладонью по лицу, как бы снимая с себя домашнюю озабоченность.
– Извините, я никого не ждала... Выгляжу, наверно, неважно...
– Как и все мы, - Пафнутьев не стал с ней спорить, он просто нашел объяснение ее словам.
– Проходите в комнату... Дети у бабушки, можно спокойно поговорить... Мне не часто удастся посидеть без дела.
Пафнутьев прошел в комнату, сел за круглый стол, положил руки на клеенку, еще раз осмотрелся. Общее впечатление сложилось сразу - в доме нужда На диване лежали недоштопанные шерстяные носки с торчащими из них спицами, велосипед был явно старый, видно, на нем вырастал не первый малыш, стол был покрыт клеенкой - какие скатерти, какие могут быть скатерти... Пафнутьев подождал, пока женщина принесет из кухни табуретку и тоже присядет к столу. Он взглянул в ее глаза и увидел затянувшуюся усталость. Да, это была усталость не дня или недели, это была давняя, постоянная усталость, когда месяцами просыпаешься, не отдохнув, не прийдя в себя.
– Неважно выгляжу?
– снова спросила женщина. Для нее это, видимо, было важно.
– Такое ощущение, что у вас бывали времена и получше... Усталость видна, - честно ответил Пафнутьев.
– Да, - согласилась женщина.
– Познакомимся? Я - Женя.
– Очень приятно. А я - Пафнутьев. Павел Николаевич.
– С чем вы пришли, Павел Николаевич?
– Не знаю, будем разбираться... А пришел я из прокуратуры.
– Боже!
– воскликнула Женя, прижав ладонь ко рту, словно опасаясь произнести что-то лишнее, вредное.
– Сережа?
– Может быть... Не знаю. Сейчас будем выяснять, - Пафнутьев снова окинул взглядом комнату. И опять увидел бедность. Плохо жили в этом доме. Пустоватые углы, ведро с картошкой в углу, дети у бабушки, расшатанный стул под ним, хозяйка со встревоженными глазами, сидящая на кухонной табуретке... Запах вываренного белья и дешевой пищи.
– Ну, говорите же что-нибудь! Что же вы молчите?
– взмолилась хозяйка.
– Званцев Сергей Дмитриевич... Вам знакомо это имя?
– Господи! Это мой муж.