Банда в белых тапочках
Шрифт:
– Здесь хорошо готовят, – он заметил ее недоумение, – сотрудников наших уважают. Шеф-повар был замешан в одном убийстве, но все оказалось не таким, каким выглядело на первый взгляд. Отпустили парня.
«Кругом одни убийства, – вздохнула Алевтина, – складывается впечатление, что людям больше делать нечего, как убивать друг друга». И она принялась за борщ.
После отбивной и жюльена рисковать жизнью резко расхотелось. Появилась сладкая истома при взгляде на кофе с пирожным, которые заказал Удальцов. Себе он взял крепкий чай без сахара. «Настоящий мужик», – отметила про себя
Рисковать молодой жизнью расхотелось еще больше. Может быть, у Алевтины все еще впереди? Немыслимый красавец муж, спокойное семейное счастье, трое детей и одна большая собака… О чем она только думает, глядя на следователя? О маньяке нужно думать!
– Он напал на меня сзади и прижал к стене, – начала свой рассказ Алевтина, после того как Удальцов откинулся на стуле и закурил. – Предупредил, чтобы я не звала на помощь, и принялся расспрашивать, что я видела в сейфе. Нет, – поправилась она, – про икону он ничего не говорил. Спрашивал про золотой кулон. Еще нож к груди приставил, гад. А я стала отвлекать его разговорами про погоду.
Брови Удальцова поднялись.
– А о чем я еще могла с ним говорить? – объяснила Алевтина. – Раз толком не понимала, что он от меня хочет. И вообще, откуда я знала, как нужно разговаривать с маньяками и убийцами? Никто меня этому не учил. А в сериалах они не особо разговорчивые, чик ножиком по шее – и привет кладбищу.
Удальцов многозначительно хмыкнул, мол, жизнь на самом деле очень непредсказуема, это не кино.
– Вот я и сказала про погоду. Так он разозлился, чуть не убил. Пришлось кричать: «Пожар! Горим!»
Удальцов нервно потушил окурок в пепельнице.
– А что горело? – поинтересовался он.
– Ничего, – призналась Алевтина. – Не могла же я кричать: «Люди добрые, меня насилуют и убивают!» Тинейджеры с третьего этажа сразу принялись бы щелкать нас на свои мобильники. – Она охнула. – Нужно было так кричать для того, чтобы зафиксировать преступника на снимке?!
– Бесполезно, – отмахнулся Удальцов, – темно, снимки не получились бы.
– Хорошо, а то я чуть не расстроилась и забыла рассказать, что преступник спрашивал, правда ли, что он старинный…
– Кулон? – заинтересовался Удальцов. – Какой из двух?
– Если честно, – вздохнула Алевтина, которой совершенно не хотелось признаваться в нечестности других, – был один кулон, одна иконка, несколько договоров. Сейф-то маленький, особо крупное туда не поместишь. Видела я, что лежало у Леокадии, там все как на ладони. А про два кулона она сказала для красного словца.
– То-то я смотрю, описания подвесок идентичные, – усмехнулся Удальцов. – Но если преступники выкрали кулон, какой смысл им интересоваться?
Алевтина пожала плечами. Откуда она знает? И тут же спохватилась. Нельзя показаться ему безразличной! Она начала выдвигать версии. Первая – про страховку – подтверждалась двумя кулонами. Вторая – происки конкурентов – уже казалась несостоятельной. Зато появилась третья – наследство. Вот уж здесь можно было развернуться по полной программе. Почему Леокадия завещала все своей подруге Лере? И знала ли та про кулон?..
– Нужно
– Оно не новинка, старинное, – поправила Алевтина, – да и память оказалась не долгой.
– Это как сказать, – хмыкнул Удальцов, – если кто-то сядет лет на двадцать, надолго запомнит.
Алевтина вздрогнула от его жесткого голоса. И икнула, переел а… Только этого ей не хватало! Хорошо, что у нее со следователем нет ничего личного, если бы тот на прощание полез целоваться, а она икнула…
– Икота, икота, уйди на Федота, – зашептала она, – с Федота на Якова, с Якова на всякого…
Уж лучше б она курила! Зря завязала с дурными привычками лет десять тому назад, еще в школе. Сейчас сидела бы и пускала дым колечками вместо того, чтобы икать. Люди, которые курят, никогда не икают.
– Пойдем? – кивнул Удальцов.
– Ик, да! – сказала Алевтина и прикрыла рот ладонью.
Удальцов помог ей сесть в салон жигуленка, надо же, захотел показаться настоящим кавалером. Алевтина хотела бы, чтобы он не приближался к ней, еще поднимет на смех. Да, она переела. Но с ней такое бывает редко. Нет, не в смысле того, что она редко наедается досыта… да чего уж врать самой себе! Спасибо хорошему человеку за халявную кормежку. Завтра же Алевтина начнет нормально питаться, для этого будет себе готовить первое, второе и третье.
Нет, первое можно опустить. Супы Алевтина не любит, борщи варить слишком хлопотно. Вот отбивные сделать можно, они продаются полуфабрикатами в супермаркете. А кофе Алевтина всегда варила отменный, к нему она купит пирожных… Ах да. Удальцов пьет крепкий чай. Она купит ему чай и пригласит к себе на ужин, поговорить о том о сем. О делах! Но Удальцов ее опередил.
– Алевтина, – сказал он, останавливая машину возле ее подъезда, – тебя проводить до квартиры?
Она замялась. С одной стороны, на дворе белый день, с другой – в подъезде может прятаться маньяк. Но если она скажет «да», а в подъезде не окажется никого с ножом и перекошенной злостью физиономией в чулке, Удальцов подумает, что она собирается с ним заниматься всякими непристойностями.
– Не нужно, – ответила Алевтина, подумав, что вполне могла бы заняться с ним непристойностями.
– Тогда я немного подожду, а ты позвони и сообщи, как добралась. – Он достал мобильный телефон и продиктовал номер. – Я тебе завтра позвоню, когда освобожусь.
Она замерла. Неужели Удальцов приглашает ее на свидание?!
– Поедем на квартиру Монти, – продолжил тот, – с твоей работой я договорюсь.
Алевтина разочарованно угукнула и выскочила из машины.
Итак, он пригласил ее заниматься совместным расследованием. Все не так уж и плохо. К тому же, если Удальцов пару раз покажется в ее обществе в форме, у преступников отпадет желание встречать Алевтину в темных подворотнях. Возможно, ее будет провожать доблестный милиционер. Хорошая, между прочим, защита от внезапного нападения.