Бандитская Голгофа
Шрифт:
Но не было с ней Димы. И еще долго не будет. Он убил человека, и за это его ждет долгий срок.
Дима для того и устроился в охрану к Ларисе, чтобы работать на Сашу. Ей нужен был повод, чтобы шантажировать Ларису, и Левшин его нашел. Но, вместе с тем, он узнал, кому Макс отписал свое состояние. От этой новости у Саши закружилась голова, и она сказала «фас», а Дима только рад был исполнить эту команду. Это ведь она придумала отравить Макса и подставить его жену — так ей хотелось поскорей завладеть свалившимся вдруг на голову наследством.
Левшин и в тюрьме продолжал угождать Саше, именно поэтому ее перевели в разряд свидетелей по делу об убийстве Макса Фогарева. Именно поэтому она может наконец-то отмыться от тюремной грязи. Еще бы бутылку виски уговорить в свое удовольствие, но нельзя злоупотреблять. Надо приводить себя в порядок и ехать к нотариусу. Все бумаги уже готовы, осталось их только подписать. Вот когда она станет полноправной наследницей Макса, тогда можно будет напиться до состояния нестояния.
И еще в квартире не мешало бы убраться. Вроде бы и порядок здесь, но вещи не на своих местах, да и запах какой-то чужой — может, оттого, что все окна были закрыты и сплиты не работали. А может, и не стоит заморачиваться, ведь она скоро переедет в фогановский особняк на Рублевке.
Саша натерлась мочалкой, отлежалась в джакузи, сполоснулась под душем, насухо вытерлась мягким банным полотенцем, которым и прикрылась.
Ей всего двадцать пять лет, и тело такое же молодое, свежее и упругое, как в семнадцать лет. Кожа нежная, гладкая, приятная на ощупь. Правда, мелкие прыщики на лице и на плечах появились, но это последствия тех ужасных условий, в которых ее содержали последний месяц. И круги под глазами нездоровые. А еще кожа кажется немного суховатой… Но Саша обязательно приведет себя в порядок. И посмеется над своими детскими страхами. Когда-то ей казалось, что двадцать пять лет для женщины — это уже такая старость, когда на кладбище прогулы ставят. Но в этом возрасте, оказывается, жизнь только начинается. Никто не помешает ей вступить в права наследования, и уверенной поступью элитной фотомодели она войдет в клуб мультимиллионеров.
Такой же поступью она вошла в зал, уверенная в том, что там никого нет. И окаменела, увидев Аркашу, который сидел в кресле, забросив одну ногу за другую. Зато его самого нисколько не смутило ее появление. Парень смотрел на нее с таким видом, как будто красивые обнаженные женщины толпами ходили по улицам города, а потому давно стали для него обыденным явлением. Но при этом он как бы понимал, что Саша может застесняться, поэтому неторопливо закрыл глаза и повернул голову к окну. А с кресла не поднялся, поднятую ногу не опустил, и выражение лица оставалось совершенно невозмутимым.
— Что-то я не поняла, — пытаясь взять себя в руки, возмущенно проговорила Саша. — Ты откуда здесь взялся?
Аркаша умел владеть собой, но ведь и Саша не какая-то дурочка с переулочка. Она тоже умеет держать себя в руках. Именно поэтому и не бросилась от него прочь за одеждой. В конце концов, она не ждала гостей, поэтому, если кому-то и должно быть сейчас стыдно, то не ей.
— Я здесь живу. — Аркаша уже открыл глаза и со скучающим видом смотрел в окно.
— Интересно!
— Может, ты оденешься?
— Да, конечно, — кивнула она, поворачиваясь к нему спиной. — Когда я вернусь, чтобы тебя здесь не было.
Саша почувствовала на себе спокойный, но горячий взгляд. Как бы за этим взглядом за ней не пошел и сам Аркаша…
Но в спальню к ней он так и не зашел. Она и волосы расчесала, и лицо наспех припудрила, и даже губы успела по-быстрому накрасить, а его все не было. Что ж, тем лучше…
Надев халат на голое тело, Саша вернулась в зал. Аркаша сидел в той же позе, ни капли стеснения во взгляде, но и наглости там не заметно. Хотя иначе как нахальством его появление здесь не объяснишь.
— Ты не ушел?
— А надо?
Внешне Аркаша очень даже ничего. Классическая модельная прическа, правильные черты лица, светлые глубокие глаза, красивый нос, фигура как у Аполлона, длинные сильные ноги. Но ему не хватало мужской грубости, брутальности. Он и пытался походить на крутого мужика, но больше напоминал гламурного стриптизера с явным дефицитом тестостерона.
К тому же у него не было денег, и это еще дальше отодвигало его от идеала.
— А ты мне здесь нужен?
Аркаша работал в охране у Ларисы, в подчинении у Димы Левшина. Он единственный был посвящен в его и Саши планы. Он же помогал им похищать Ларису… Аркаша был человеком Димы, именно поэтому Саша и общалась с ним, но раньше никогда не вламывался к ней в дом без разрешения.
— А чем я плох?
— Тем, что ты здесь.
— Мне нужно было где-то жить.
— Я, наверное, должна сказать, что понимаю тебя? — усмехнулась Саша. — Но я тебя не понимаю.
— Я работал на тебя, потом вас с Димой арестовали, мне куда, по-твоему, деваться?
— Вы с Димой квартиру снимали.
— А если меня менты ищут?
— Никто тебя не ищет.
Аркаша помогал похищать Ларису, но в машину он ее нес, когда она была без чувств, и в квартире, где она содержалась, на глаза ей не попадался, поэтому она и слова про него не сказала. И Дима его не сдавал. И Саша молчала.
— Ну, а вдруг?
— Ключи у тебя откуда?
— У Димы были. И код сигнализации он сказал…
— Ты и дальше здесь собираешься жить? — спросила Саша, поворачиваясь к нему спиной.
Она прошла на кухню, взяла свою любимую фарфоровую чашечку, поставила ее под трубку кофемашины, нажала на кнопку. Двойной эспрессо сейчас в самый раз, особенно, под сигарету. Раньше она курила так себе, под настроение, а в тюремной камере пристрастилась по-настоящему.
— У тебя здесь хорошо, шик-блеск-красота, — сказал Аркаша, открывая холодильник и доставая оттуда ветчину, сыр… — Но ты же отсюда скоро съедешь, да?
— С чего ты взял? — с настороженностью посмотрела на него Саша.
— Ты же теперь наследница Фогана, — едва заметно усмехнулся он.
— Я наследница своего любимого мужа. И я не вижу здесь иронии!
— Да, конечно… Ты будешь жить в особняке Фогана, а я буду тебя охранять. И возглавлю твою охрану.
— Это ты так решил?
— Это ты так решишь, — ничуть не сомневаясь в том, ответил Аркаша.
Сашу поражала его наглое спокойствие. Прописался у нее в квартире, ведет себя здесь как хозяин и еще требования выставляет.