Бандиты. Красные и Белые
Шрифт:
— Курнаков Яшка.
— Документы есть?
— Только книжка красноармейца.
— Покажи.
Красноармеец вынул из нагрудного кармана книжку, протянул Белоножкину. Подхорунжий без интереса пролистал документ и спросил, кивая на бесчувственное тело:
— А этого зачем приволок?
— Это, ваше благородие, Чепаев, вы не видите, что ли?
— Не вижу. У него документы имеются?
— Не знаю.
— Обыскать, — велел Белоножкин, и казаки в несколько секунд выпотрошили содержимое карманов «Чепаева».
Документов при усатом не оказалось. В карманах лежали коробка с леденцами, расческа, лупа и карандаш.
— Как же я узнаю, что это Чепаев? — удивился Белоножкин. — Ты его не убил случайно? Что-то он попахивать начал.
— Нет, ваше благородие, я его из сортира умыкнул, он, кажись, в штаны нагадил.
Белоножкин посмотрел на красноармейца.
— А ты, значит, лихой, да? Как же ты узнал, где нас искать?
— Не знал я, ваше благородие! Ехал себе на юг, думал, до Гурьева дотяну, там отдам Чепая, а мне заплатят за него.
— Складно рассказываешь.
Обернувшись к казакам, подхорунжий спросил:
— С ними кто-нибудь еще был?
— Никак нет, ваше благородие, никого. Все кругом обшарили.
— Продолжать наблюдение.
— Есть. А с этими что?
— Дурачка в расход. Этого болтуна — на допрос. Усатого привести в себя и отмыть. Потом разберемся, что это за «Чепаев» такой.
Белоножкин не верил в случайности. Не обращая внимания на возражения молоденького красноармейца и мольбы убогого, подхорунжий отправился будить полковника Бородина. Через час — начало операции, нужно успеть допросить подозрительных гостей.
Правильнее было бы пустить в расход всех, но тогда полковник будет недоволен.
Допрос
Бородин с Белоножкиным спустились в блиндаж через пятнадцать минут.
— Что за запах? — поморщился Бородин.
— Вот этот, — Белоножкин ткнул пальцем в молодого красноармейца, безмятежно раскачивающегося на крюке и будто не подозревающего о том, что его ожидает, — говорит, что умыкнул этого, — подхорунжий показал на безумно озирающегося мужчину во френче и в подштанниках, — со спущенными штанами. Это еще терпимо, ваше превосходительство, ребята его отмыли, кальсоны дали.
— Глупо, молодой человек, — попенял Бородин красноармейцу. — Самому-то приятно было?
Красноармеец виновато улыбнулся.
— Ты что, совсем меня не боишься? — удивился полковник.
— Чего вас бояться? Чай, не упырь.
— Посмотрим, посмотрим, — взгляд полковника переместился на «Чепаева». — Стало быть, вы и есть тот самый Чепаев? Странно видеть вас таким... мягко говоря, запачкавшимся.
— Я не Чепаев, — сказал пленник.
— А кто же вы?
— Я... — пленник замолчал, не зная, что ответить.
Полковник немного подождал, хмыкнул и вновь обратился к молодому:
— Как тебя зовут, бесстрашный юноша?
— Яшка. Курнаков.
— Скажи мне, Яшка Курнаков: зачем ты выкрал Чепаева?
— Награду хочу.
— Награду? Значит, деньги любишь?
— Кто же их не любит?
— Зачем же тебе деньги? И какие ты предпочитаешь? Сейчас денег много разных ходит, выбирай, какие хочешь.
— Я бы золотом хотел. Ваше высокоблагородие, отпустите меня, пожалуйста, руки затекли.
Полковник рассмеялся:
— Юноша, ты мне определенно нравишься. Только я не «высокоблагородие», а «превосходительство», запомнил? Я тебя отпущу, но позже. Видишь ли — получить награду можно, и даже золотом, но как ты докажешь, что это — Чепаев, враг уральского казачьего войска? Сам ведь слышал: товарищ говорит, что он не Чепаев.
— Так это само собой, ваше высоко... превосходительство. Будь я Чепаевым, тоже ни за что не признался бы.
— Чем же ты докажешь, что этот грязный человек — в самом деле Чепаев?
— А вы что же, и портрета его в газете не видели? Как он боком сидит, с папахой на голове? Вы гляньте, одно лицо — с усами, худой, френч на нем. Чепаев это, не сомневайтесь!
— Видишь ли, милый Яшка Курнаков, сильно ты ему внешний вид подпортил. Да они все на одно лицо — и Чепаев, и Буденный, и Фрунзе. Ты видел сотника Мамаева там, наверху? Он тоже похож на Чепаева, мы же его за это не арестовываем.
— Я его из штаба умыкнул, ваше высоко... превосходительство! Я там всех знаю, я сегодня на митинге был — нету там больше похожих, этот один! Не мог я ошибиться!
— Охотно верю и надеюсь, что ты не ошибаешься. Но проверить тебя мы сможем только в Лби- щенске. Нам нужен человек, который сможет подтвердить твои слова, понимаешь?
— Как не понять, понимаю. Деньги зажилить хотите. Сами, небось, пристрелите меня здесь, а этого увезете и денежки прикарманите.
Белоножкин ударил дерзкого юнца по губам, вроде несильно, но тут же брызнула кровь.
— Грубо, Яшка Курнаков, — покачал головой Бородин. — Я офицер, кадровый военный...
— А кадровым военным будто деньги не нужны, — перебил полковника Яшка. — Ну, стреляй, стреляй, благородие, что я, не понимаю: у вас кость белая, кровь голубая, вам нужнее. Что вы, что красные — все твари жадные! Ох...
На этот раз подхорунжий приложил разболтавшегося красноармейца посильнее.
— Значит, ты упорствуешь в том, что этот обгадившийся комиссарик — настоящий Чепаев? —
спросил Бородин. —Ладно. Ваше слово,товарищ... как вас там?
— Я... я связист. Я не комиссар!
— А откуда такой богатый френч?
— Не знаю! Мне подбросили! Я офицер!
— Вот как! — обрадовался полковник. — Очень хорошо! Значит, вы офицер Красной Армии? Постойте, разве у красных есть офицеры?