Банк, который булькнул
Шрифт:
— Ой, — буркнул Марч и принялся озираться по сторонам, хлопая глазами. — Ну, что? — спросил он, явно пытаясь вспомнить, где находится.
— Вперёд, — ответил Келп.
— Совершенно верно, — подтвердил Дортмундер и захлопнул дверцу кабины.
Глава 21
В пять минут третьего миссис Марч сказала:
— Едут, я слышу!
И бросилась к машине за своим шейным корсетом. Она едва успела надеть и застегнуть его, когда в конце стадиона показались фары, и тягач в сопровождении банка пересёк футбольное поле и остановился на подстилке. Герман, Виктор и Мэй уже ждали, держа наготове своё снаряжение. Этот школьный футбольный стадион не имел ограды с одного края, поэтому сейчас, ночью, он был доступен и безлюден. Трибуны с трёх сторон и здание школы с четвёртой прикрывали поле от любопытных глаз путешественников, едущих по какой-нибудь из близлежащих дорог.
Марч ещё не успел остановить тягач, когда Виктор принялся прилаживать сзади стремянку, а Герман уже лез по ней с валиком в одной руке и полным поддоном краски в другой. Тем временем Мэй и миссис Марч начали закрывать газетами и клейкой лентой всё, что не поддавалось покраске: окна, хромированные финтифлюшки, ручки дверей.
Потом появились новые стремянки, валики и поддоны с краской. Пока Виктор и Марч помогали дамам замаскировать бока трайлера, Келп и Дортмундер принялись красить. Они пользовались бледно-зелёной краской на воде, какой люди обычно покрывают стены своих гостиных. Эта краска потом легко смывается водой. Они выбрали её, потому что она наносится быстрее и ложится ровнее любой другой, а в гарантии сказано, что достаточно одного слоя. И сохнет она тоже очень быстро, особенно на воздухе.
Пять минут спустя банк перестал быть банком. Где-то по пути он лишился доски со своим девизом: «Смотрите, как мы растём!», и бело-голубая раскраска сменилась приятной глазу бледно-зелёной. Кроме того, трейлер приобрёл мичиганские номера, какие вешают на передвижные дома. Марч подал вперёд, прицеп съехал с подстилки, её свернули и засунули в грузовичок красильной компании, специально угнанный накануне днём. Туда же сложили стремянки, валики и поддоны с краской. Потом Герман, Мэй, Дортмундер и мамаша Марча забрались в трейлер (в руках у дам были свёртки), а Келп уехал на грузовичке красильщиков. Виктор на «паккарде» следовал за ним. Виктор доставил сюда дам и должен был привезти Келпа обратно, когда они бросят грузовичок.
Теперь Марч сидел в кабине тягача один. Он развернулся и выехал с футбольного поля. Сейчас он вёл тягач медленнее и осторожнее. Во-первых, потому что спешить было уже некуда, а во-вторых, потому что в трейлере сидели мама и ещё несколько человек.
Чем же они занимались там, сзади? Мэй пристраивала на окна занавески, которые шила целую неделю. Миссис Марч держала два фонарика — их единственный источник света. Дортмундер наводил кое-какой порядок, а Герман сидел на корточках перед сейфом, разглядывая его и повторял:
— Хммммммм, хмммммм…
Вид у него был далеко не довольный.
Глава 22
— Банк не может просто взять и исчезнуть, — сказал капитан Димер.
— Да, сэр, — ответил лейтенант Хепплуайт.
Капитан Димер растопырил руки на уровне плеч, словно собрался заняться аэробикой, и принялся вращать кистями.
— Банк не может взять и улететь, — сказал он.
— Не может, сэр, — ответил лейтенант Хепплуайт.
— Значит, мы должны суметь отыскать его, лейтенант.
— Да, сэр.
Они были вдвоём в кабинете капитана, словно на маленьком, обманчиво устойчивом спасательном плоту в бурном море хаоса, в средоточии урагана, если можно так выразиться. За его стенами люди бегали туда-сюда, царапали друг другу записки, звонили по телефону, наживали стенокардию и изжогу. За окном уже вовсю шла облава на банк, в которой участвовали все свободные люди и машины из полиции округов Нассау и Саффолк. Городская полиция Нью-Йорка в Куинсе и Бруклине тоже была поднята на ноги и вела наблюдение за перекрёстками всех улиц, дорог и шоссе, ведущих в город через его двенадцатимильную восточную границу. По суше с Лонг-Айленда можно выбраться только через Нью-Йорк, никаких мостов и туннелей, связывающих его с любым другим уголком белого света, тут нет. Паромы, которые совершают рейсы в Коннектикут из Порт-Джефферсон и Ориент-Пойнт, ночью не ходят, а когда утром переправы откроются, за ними будут следить. Сигнал тревоги получили и местная полиция, и портовые власти во всех пунктах острова, способных принять и отправить достаточно большое судно, такое, на палубе которого может разместиться передвижной дом. Они были начеку. За аэропортом Макартур тоже велось наблюдение.
— Мы их обложили, — угрюмо проговорил капитан Димер, медленно соединяя ладони, как будто собирался кого-то душить.
— Да, сэр, — ответил лейтенант Хепплуайт.
— Теперь остаётся только затянуть сеть! — Капитан Димер сжал руки и крутанул ими, словно сворачивал шею цыплёнку.
Лейтенант Хепплуайт болезненно поморщился.
— Да, сэр.
— И схватить этих сучат, — продолжал капитан Димер, наклоняя голову то влево, то вправо, — из-за которых меня подняли с постели.
— Да, сэр, — ответил лейтенант Хепплуайт и кисло улыбнулся. Потому что именно он, лейтенант Хепплуайт, поднял с постели капитана Димера. Это было единственное, что он мог сделать, единственное, что следовало сделать, и лейтенант знал, что капитан не винит в этом лично его, но всё равно такой поступок стоил Хепплуайту немалых нервов, и ни одно из последующих событий не способствовало успокоению.
Лейтенант и капитан почти во всех отношениях были совершенно разными людьми. Лейтенант был молодым, худощавым, нерешительным тихоней и книгочеем. Капитан — упитанным, грузным, безмозглым и шумливым невеждой. Но была у них и общая черта: ни тот, ни другой не любили неприятностей. Даже выражались — и то одинаковым языком. «Я хочу, чтобы всё делалось по-тихому, парни», — говорил своим людям капитан на утренних поверках. А на вечерних лейтенант вещал: «Давайте-ка по-тихому, парни, чтобы мне не пришлось будить капитана». Искусством полицейской коррупции оба владели виртуозно, потому что она имела свойства нарушать тишь и гладь да божью благодать.
А если бы им вдруг захотелось шума и суеты — пожалуйста, вот он, Нью-Йорк, совсем рядом, и городскому управлению полиции всегда требуются новобранцы.
Однако сегодня на их долю выпало много шума, нравилось им это или нет. Капитан Димер повернулся спиной к лейтенанту и пробормотал:
— Слава богу, чёрт возьми, что я оказался дома.
С этими словами он подошёл к висевшей на стене карте острова и в мрачной задумчивости уставился на неё.
— Сэр?
— Пустяки, лейтенант, — сказал капитан.
— Да, сэр.
Зазвонил телефон.
— Ответьте, лейтенант.
— Да, сэр.
Хепплуайт беседовал по телефону кратко и отрывисто; он стоял возле письменного стола, не желая садиться за него в присутствии капитана. Наконец лейтенант попросил своего собеседника подождать и сказал:
— Капитан, прибыли люди из банка.
— Приведите их.
Капитан продолжал в угрюмой задумчивости созерцать карту. Он беззвучно шевелил губами и, казалось, повторял: «Затянуть сеть».
Три человека, вошедшие в кабинет, производили впечатление эдакой статистической выборки и выглядели как своего рода срез американского общества; ум отказывался признать, что они являли собой группу людей, как-то связанных между собой.