Банк страха
Шрифт:
— Да, — проговорила Лина. Ее лоб и ладони покрылись испариной.
— Это у меня не пройдет. Никогда.
— Конечно, сэр. — Она едва сдерживала рыдания, но решила держаться изо всех сил, чтобы не дать Хаммуду еще больше воли над собой.
— И еще одно, — добавил он, причем голос его посуровел еще больше. — У меня есть для вас новость из Багдада.
— Какая? — спросила Лина, но его тон уже подсказывал ей ответ. Перед глазами у нее встала арабская женщина почти шестидесяти лет, с седыми волосами и измученным взглядом, для которой все эти ужасные годы единственной
— Боюсь, что неприятная, — ответил Хаммуд. — Должен сообщить вам, что ваша тетя Соха умерла. — Он ждал, что Лина расплачется, однако она сдержалась. Ее зрачки сузились и так пристально смотрели на Хаммуда, словно она хотела просверлить в нем дырку.
— Какова причина смерти? — спросила она. Ее голос звучал спокойно — то ли от горя, то ли от чего-то еще.
— Причина смерти неизвестна, — ответил он, как показалось, с легкой усмешкой.
— Были похороны?
— Нет. Кажется, тело оставили в распоряжении служб министерства внутренних дел.
— Как оно там оказалось?
— Ваша тетя Соха была под следствием. Кажется, что-то связанное с безопасностью. — Он многозначительно обрывал фразы, как бы специально недоговаривая. Он снова ждал ее слез, но их не было.
— Но почему?
— Она нарушила правила. Хотела писать письма за границу без разрешения. — Он достал из кармана пиджака тонкую пачку писем и помахал ими в воздухе. — Кажется, они все вам.
Лина разглядела четкий почерк тетки на конверте.
— Можно мне их получить? — спросила она.
— Нет, — холодно ответил он, достал из кармана зажигалку, зажег ее и поднес к пачке писем. Когда бумага вспыхнула, на его лице появилось выражение удовольствия, словно он не совершал акт жестокости, а ел шоколадку. Он кинул горящие письма в пепельницу на столе, и через минуту от них ничего не осталось.
Лина опустила голову. Хаммуд решил, что это выражение покорности.
— Итак, мы поняли друг друга, — сказал он, поднялся из-за стола и указал ей жестом на дверь. Экзекуция закончилась, все было сказано. Приговор за измену оглашен. Он нажал кнопку, чтобы секретарша проводила посетительницу. Когда он пожимал Лине руку, на лице у него было выражение абсолютной уверенности: он был убежден, что известие о смерти тетки станет для Лины последним ударом по ее независимости и гарантирует ее лояльность.
Но как раз здесь Назир Хаммуд просчитался. Он лишь разбудил в Лине ненависть. Тетя Соха была ее последним родственником, оставшимся в Багдаде, и это служило средством нравственного шантажа: Лина знала, что в случае ее непослушания тетка пострадает. Теперь, когда худшее уже случилось и ее тетка умерла, она почувствовала странное облегчение. Спали оковы страха и зависимости, приковывавшие ее к Хаммуду. Уходя из его кабинета, она уже чувствовала себя другим человеком. Она испытывала, наверно, простейшее и самое бесхитростное чувство, которое может испытать человек, когда уничтожили другого, близкого ему человека, — желание отомстить.
Секретарша Хаммуда вывела Лину через официальную дверь и провела ее по коридору в
На другой стороне атмосфера была более мрачная. Здесь стояла такая же напряженная тишина, какая бывает в Багдаде, когда посреди ночи приходят «мухабарат» и кого-то уводят. Никто не задавал вопросов; все затаили дыхание. Но те арабы, которые представляли себе внутренние механизмы работы компании, понимали, что произошло что-то существенное. Хаммуд никогда не производил перемещений без крайней необходимости.
Позже Ранда Азиз забежала в новый кабинет Лины поприветствовать подругу.
— Ну, ничего, — сказала она, осмотрев новое обиталище Лины. — Даже окошко есть. Можно при случае позвать на помощь.
— Ш-ш-ш, — сказала Лина. — Достаточно проблем.
— А что случилось? Почему тебя перевели? Ты этого боялась вчера вечером? — Ранда была не из тех, кто шарахается от каждого куста.
— Я чувствовала, что что-то будет, но не знала что. Хаммуд сказал, что моя новая работа — это повышение, но на самом деле это не так.
— Он повысил тебе зарплату?
— Да.
— Значит, повышение. Не забывай, мы здесь работаем из-за денег! И только. На сколько он повысил?
— На сто фунтов в неделю.
— Ма-акула? (Что же случилось?) Раз они тебе должны столько платить, значит, ты действительно что-то натворила.
— Ш-ш-ш. Ничего я не натворила. И не кричи так.
— Пригласи меня на ленч. Раз ты такая богатая, мы можем пойти в чайный домик в отеле «Карлтон-Тауэр» — «Ла Шинуазери». Заодно посмотрим, как арабские девицы охотятся на перспективных мужчин — цены этому нет. Толстые девицы в платьях в обтяжку. Это надо видеть.
— Не сегодня. Нет настроения. Мне надо все обдумать.
Ранда недоуменно посмотрела на нее. Думать — это была не ее стихия.
— О’кей. Как скажешь. А я иду в «Ла Шинуазери». — Она подмигнула Лине и взглянула на часы. — Уже пора.
Во второй половине дня Лина попыталась войти в компьютерную систему. В ее новом кабинете терминала не было, но она нашла один в пустом кабинете в дальнем конце помещения. Сев за машину и введя свое имя пользователя и пароль, она обнаружила, что не может войти в систему. Судя по всему, ее регистрационную запись стерли. Тогда она попыталась войти как менеджер системы, но и этого сделать не смогла: старый пароль не работал. Это было куда серьезнее смены кабинета, потому что означало существенное изменение ее статуса. Наверно, она и сейчас могла бы при необходимости проникнуть в систему, но все же ее мучил вопрос об этом внезапном электронном изгнании. Почему Хаммуд так перепугался? Что же она обнаружила? Что, по его мнению, она знала такого, что было для них опасно?