Банкир
Шрифт:
— Есть.
— Ну а мы вдвоем пойдем поговорим с капитаном. Недолго, — продолжил Костин. — Как в том кино? Потолкуем о делах наших скорбных. Как только ментика завалим — мочить всех.
— …Ты знаешь, мне страшно. — Лена лежит на спине, поворачивает ко мне лицо, и я вижу в глазах ее слезы.
— Страшно?..
— Да. Такое ощущение, будто мы сейчас в купе поезда, а вагон наш, да и сам поезд загнан в какой-то тупик на неведомой узловой… И хоть купе у нас — «люкс», а где-то там, за шторками, — вспышки выстрелов или зарниц приближающейся грозы, чьи-то тени неясные совсем, кто-то перемещается по путям, что-то готовится, и это что-то ужасно… В нашем закутке,
— Со мной тоже?
— Даже еще больше… Порой мне кажется, этот мир или князь мира сего не терпит гармонии любви и делает все, чтобы ее разрушить… А люди бегут за золотом часто вовсе не из алчности — просто ищут за блистающим металлом защиту, надеются возвести на грудах тяжкого от крови золотого песка несокрушимые стены, крепости, замки, которые защитят их жизни и семьи…
— …и подобны человеку безрассудному, строящему дом свой на песке… «И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое».
— Это из Библии?
— Евангелие от Матфея.
— Похоже. Неверность, зыбкость — все это из нашего нынешнего… Знаешь, такое ощущение, что набрали какой-то номер, сначала — длинные гудки, а потом — равнодушный механический голос: «Вы не туда попали…» Мы все — не туда попали… А куда нужно-то? Очень неуютно так жить. И страшно. Просто… Любовь — это и великая сила, и полная беззащитность перед всеми, кого любишь… Но — только так и можно испытать счастье… Слушай…
— «Если хочешь, я спою, слушай, если тронул я твою душу…» — напел я песню из какого-то старого кино… И фильма не помню, и песня забылась, а вот мелодия…
Я снова беззащитен становлюсь,И ввысь стремлюсь, и чувствую полет.И дальняя серебряная грустьЧуть холодит, как первозимний лед,И дальняя, сиреневая ночьМерцающими звездами близка —Ты сказку мне, цыганка, напророчь,Надежную, как замок из песка…Но осень зачертила все дождем —Тревожен блик танцующих теней —Не место и не время быть вдвоем,Брести по снежной стылости аллей.И ветер равнодушно гонит прочьВ начальственную строгость площадей —Ты сказку мне, цыганка, напророчь,Надежную, как замок из дождей…И прошлое становится ясней,И будущее — чисто и легко,И слышен скорый бег ночных конейВ рассветный звон утерянных подков,И дальняя, серебряная грустьЧуть холодит, как первозимний лед…Я снова беззащитен становлюсь.И ввысь стремлюсь.И — чувствую полет!..— Это откуда?.. — шепотом спросила девушка.
— Не помню… Из какой-то книжки…
— Послушай… А ведь любовь — это не только полная беззащитность, но и…
Она же сильнее смерти, правда?
— Правда.
— Знаешь, почему? Мужчина, настоящий, сильный мужчина, должен хоть где-то оставаться слабым… Беззащитность — обратная сторона воли. И каждому нормальному мужчине нужна такая женщина, с которой он может себе это позволить.
Быть беззащитным… Быть любимым… Быть любящим…
Ты знаешь, вот странный этот мир… Мы живем в нем долго, и истины все известны изначально, а мы как глухие и слепые — не видим ничего и не слышим…
Я как-то поняла… Глупо ждать чего-то, чтобы сделать потом что-то… Может, я плохо объясняю… Просто… Просто, чтобы жить счастливо каждый день, чтобы тебе самому хорошо было, нужно каждый день сделать что-то хорошее кому-нибудь… Не важно, что это будет — пусть взгляд, пусть слово, важно, чтобы каждый день, чтобы… Я понятно говорю?
— Яснее не бывает…
— Но только я не хочу, чтобы… — Девушка замерла, лоб собрался морщинками. — Знаешь, в чем наша настоящая беда?
— В чем? — Мы перепутали день с ночью.
— Мы с тобой?
— Нет. Мы все. Люди.
Часть третья
ФОРМУЛА СВЕТА
Глава 39
Ночь в окуляре инфракрасного прицела была не такой уж темной. Володя Савосин разбил базу и прилегающие окрестности по секторам, отметил основные ориентиры, прикинул расстояние… Он был готов.
Первого Володя «срисовал» за территорией базы. Он примостился на чердачке магазинчика, в двадцати метрах от входа в «Лазурный берег», и, судя по всему, держал на мушке «АС» железный «фургончик» — палаточку. «Присел» парнишка грамотно, но и на старуху бывает проруха: по-видимому, решив расширить сектор обстрела, начал шебуршиться, примериваться, чтобы доставать еще и базу.
Ментовский капитан попугал этого тихушкина: с автоматом в руке прошествовал к «ночным администраторам», что располагались в маленьком домике при входе в «Лазурный берег», и парниша решил взять мента на мушку — на всякий случай.
Хм… Как говаривал один герой-любовник, опрыскивая дезодорантом «мужскую гордость» перед походом на представление к великосветской даме: «На всякий случай». И добавлял, пшикнув пару раз из того же флакончика на задницу: «А случаи бывают разные…» Это «спортсмен» если и знал, то в расчет решил не принимать. Значит, такая уж его судьбовая фортуна!
Савосин зафиксировал голову стрелка в рамке прицела, и тут — тот поднял лицо и посмотрел прямо на Володю. Реакция у парня, как и интуиция, оказалась отменной: не целясь, он нажал спуск автомата, пули кучно ударились в деревянное перекрытие над головой снайпера, обозначив поправку прицеливания… Ну уж такой радости Савосин ему доставлять не собирался и плавно отжал спусковой крючок.
«Спортсмен» ткнулся головой в настил. «Фенита ля комедия…» Ежели, конечно, это была комедия…
Дальше было еще интереснее. Из железного ларька вышел парниша, молча обозрел окрестности, грамотно определил возможное место расположения снайпера и приветственно махнул рукой. Храбрый… Похоже, он резонно решил: те, кто не против нас, — те с нами. Ну и наоборот. Володя подумал секунду, чиркнул кремнем. Парень у ларька кивнул понимающе, дал знак: бойцы высыпали из «железки», как горошины. Двое — вооружились «Калашниковыми», извлеченными из фургончика, застывшего перед палаточкой, один — быстренько смотался на чердак магазинчика и завладел трофейным «АС»; на секунду вся группа собралась вокруг старшего и мгновенно рассыпалась по периметру базы отдыха. Что это за ребята — Володя не знал, но, судя по экипировке, не «спортсмены» и даже не «разрядники»; впрочем, и не бандиты: чувствуется почерк госслужбы. И хотя в наше время это ни о чем не говорит, а все же… Кто не против нас — тот с нами!