Бар «Безнадега»
Шрифт:
Лебедевой у меня дома сначала неловко, она осторожничает, старается скрыть любопытство во взгляде, не знает, куда сесть и куда встать, вызывая у меня в этот раз искреннюю, пусть и короткую улыбку.
– Поможешь мне собрать вещи? – спрашиваю, открывая шкаф и вытаскивая с верхней полки чемодан. И только тут, только сейчас замечаю, что на Лебедевой старые кроссовки, растянутый свитер и тонкие, дышащие на ладан джинсы, вспоминаю ее куртку.
Эгоистка ты, Громова, слепая, глупая курица.
– Что собирать? – возвращает меня в реальность удивленный вопрос мелкой.
–
– Давай немного изменим планы, хорошо? Мне нужны новые куртка и джинсы, пойдем по магазинам?
– А… хорошо, - настороженно кивает Лебедева, в ее взгляде столько подозрения, что мне приходится отвернуться, чтобы скрыть еще одну улыбку. Девчонки, кем бы они ни были – собирательницами, ведьмами, людьми – всегда остаются девчонками, и главное затащить ее в магазин.
В процессе сбора моих вещей Дашка расслабляется, начинает трещать, визжит, когда добирается до рабочего стола и видит мою домашнюю студию и микрофон, бескомпромиссно заявляет, что мы обязательно должны это все забрать. Размораживается Дашка быстро, и вместе с ней немного оттаиваю и я.
Мы заканчиваем со сборами за два часа, грузим все в машину и едем в первый попавшийся торговый центр.
Держится Лебедева на удивление долго: отказывается смотреть что-то для себя, мерить, терпеливо ждет, пока я наиграюсь с вешалками, стоически продолжает говорить «нет» на все мои «мне кажется, вот это подойдет больше тебе». Ломается она на обуви и на просящем взгляде девочки-консультанта, и дальше дело идет проще и быстрее, ну, насколько, конечно, вообще может в ее ситуации: Лебедева косится на ценники, ворчит на то, что ей не нужен второй свитер, а со старым рюкзаком она срослась и, вообще, мы приехали за покупками мне, а не ей. Ворчание Дашки я игнорирую и покупаю то, что считаю нужным. Баловать мелкую оказывается на удивление приятным занятием. В торговом центре мы проводим почти весь день: едим, выбираем и заказываем торт, сбегаем с середины какого-то убогого фильма, дружно решив, что попкорн пережарен, а газировка слишком сильно разбавлена водой.
Пока Лебедева забирается в машину и пристегивается, я снова курю. Думаю о том, что мелкой наверняка не хочется отмечать день рождения без Аарона, в доме с рассыпающейся на части Данеш, тупой японкой и наматывающей сопли на кулак мной. А вот где хочется, я не имею ни малейшего представления.
– Даш, - спрашиваю, заводя машину, - а где и с кем ты хочешь отпраздновать?
Мелкая от вопроса дергается и отворачивается к окну. Она в новой куртке, новых джинсах и новых ботинках, но вид при этом все равно как у промокшего под дождем воробья.
– А мне обязательно вообще праздновать?
– бурчит Лебедева едва слышно и прячет нижнюю часть лица за воротником.
– Если не хочешь, то не будем, - пожимаю плечами, выруливая на трассу. – Только знаешь, восемнадцатилетие бывает раз в жизни, и… с Аароном мы просто отпразднуем его еще раз. Ждать его не значит сидеть и… киснуть. Прости меня за эти три дня.
– Я все понимаю, Эли, - мелкая ерзает неловко, теребит ремень, а потом все-таки не выдерживает. – Аарон… правда вернется?
Я не хочу ей врать, но и правду сказать не могу. Проблема в том, что я не знаю, в чем правда, что мне все еще невероятно сложно просто ждать. Вот только…
– Да, Даш, - киваю и улыбаюсь, пусть дергано и рвано, но все-таки выдавливаю из себя короткую улыбку. – Вернется. Ему есть к кому возвращаться, и он знает, что мы его ждем. Ну и в списке его нет, я проверяла сегодня еще раз. Так что насчет дня рождения? Где хочешь праздновать?
Мелкая задумывается всего на секунду, барабанит тонкими пальцами по ручке двери.
– В «Безнадеге». И я хочу, чтобы там были мои родители, Тира, Данеш и несколько девчонок из школы, можно?
– Можно, - киваю. – Данеш рассказала про ритуал? – спрашиваю, потому что, по идее, Лебедева все еще запечатана и проводить посвящение почти бессмысленно. Только если восточная собралась пустить пыль в глаза западному и южным ковенам.
– Рассказала, - кривится юная верховная. – Попахивает каким-то средневековьем, если честно.
– Раньше было хуже, Дашка, - усмехаюсь. – А тут просто пафосную речь толкнешь. Сила уже твоя, и с этим никто не поспорит.
– Данеш говорит, что поспорить захотят многие.
– Пусть попытаются, - пожимаю плечами. – Северный уже твой, рядом я и Аарон, Данеш взяла тебя под свое крыло, глава Совета, уверена, тоже будет держать руку на пульсе. Ты проглотишь этот город, если захочешь.
– Вот это сейчас было и правда пафосно, - фыркает Лебедева, но особенно недовольной не выглядит.
– Зато правда. Не недооценивай себя, Даш. Ты действительно сильная, а опыт придет со временем. Данеш, конечно, сука, но сука с мозгами. Учись у нее всему, чему можно и чему сочтешь нужным, но не ставь выше себя.
– Кто учил тебя? – спрашивает мелкая, выныривая наконец-то из воротника.
– В основном люди, их души. Когда я вошла в силу, Совет был лишь названием.
– Разве сейчас что-то изменилось? – удивленно вскидывает она брови.
– На самом деле, многое, - вздох сдержать не удается. – Они делают все, что могут. Просто… они тоже живые и тоже ошибаются, устают и злятся. Да и с финансированием всегда была беда, - я щелкаю ее по носу и включаю радио, потому что не хочу больше говорить о Совете, потому что все еще злюсь на Саныча. Понимаю его, но злюсь. Я имела право уйти в брешь вслед за Аароном, да, возможно, сдохнуть там, но… Это было мое решение…
К черту! Все к черту!
– Даш, а теперь серьезно, если не хочешь или не готова, - говорю я, когда мы уже въезжаем в ворота дома, - мы не будем праздновать и никаких пламенных речей тоже не будет. Данеш с этим может подождать.
– Нет, - трясет она головой так сильно, что волосы скрывают от меня острое лицо. – Я хочу. И в «Безнадегу» хочу, а еще хочу, чтобы ты спела. И никаких возражений, это мое желание, - говорит и выскакивает из машины, не давая и шанса на возражение.
Петь? Серьезно?