Бар «Дракон»
Шрифт:
— Рапорт писать? — испугалась Алмис. Перспектива свободы сразу стала меркнуть.
— Да нет, кинь их кусками в толоконку, пока в себя не пришли. Все одно, на червей спишут. Вон, в соседнем саду эпидемия, скоро и до нас дойдет. Их выводи-не выводи, а поросль подчистую съедят.
Алмис поежилась:
— А пестициды?
— Тля тебе на язык! — стражница возмущенно подпрыгнула. — Строфарии у тебя не найдется, этот твой заходил?
Порывшись в шкафчике с реактивами, Алмис отыскала наконец нужную колбу и протянула стражнице:
— Вот, попробуй.
Саскис подобрела:
— Что не веселая? Из-за этих? Брось!..
— Да вот, в город бы. Праздник у вас, посмотреть хочу, — ответила Алмис. На самом-то деле, невеселой она была именно потому, что надо идти в город. Если бы рыцарь просто так пригласил… Но он просто так ничего не делает, даже когда хочет. Против Высшей Злобы не попрешь.
— А-а-а-ааа! — Саскис замахала ботвой, — ну-ну, знаю! А чего, составь прошение, после ритуала опыления все твои разбегутся, и ты с ними! Чего зря в заперти сидеть — пестик морозить! Давай, я сама у Бруни подпишу, мы с ней еще в саду в одной кадке сидели. Она мне не откажет!
— Ой, правда? — выдавила улыбку Алмис.
— А то у твоего скоро вся пыльца увянет, что будешь делать?! — стражница весело замахала всеми отростками, радуясь остроумной шутке.
Прихватив колбу, Саскис удалилась в свои покои. Алмис проверила состояние обоих атсанов — раны на удивление быстро заживали. Она провела сканер-обследование — полная регенерация! «Молодец, Толик! Не подвел, надо его поцеловать, — подумала Алмис, — с живой водой у него все получилось. Эти субчики к завтрашнему утру станут как новенькие, а мне премия полагается за исследования в области витальных технологий.» Теперь можно было спокойно вернуться на свой пост и нырнуть головой в бутон пьютера. Пора разобраться с червями. Стражницы недавно сболтнули (как обычно, за стаканчиком Толиковой строфарии), что под городом проходят какие-то священные тоннели. Саскис их назвала, кажется, «Ходами Старшего» или «Ходами Главного»… Не важно. Засыпать их, так или иначе, нельзя, раз они священные. Но вот перегородить — другое дело. Стражницы на это пойдут, если будут точно знать, где перегораживать. В том-то и состояла проблема: расположение тоннелей оказалось почти напрочь всеми забыто. Напрягать память или искать наугад стражницы ленились… Или делали вид, что ленились.
Но во втором случае план тоннелей оказывается тайной, нужной рыцарю. Алмис не хотела себе признаваться в том, что не знает, почему ее так интересуют тоннели. Борьба с червями? Сами атсанки, вроде, на червей не шибко жаловались. Во время каждого нашествия бегали вдоль грядок с медными щипцами наперевес и собирали червей с ботвы своих отпрысков. Странно, что так вот бегать им вовсе не лень. То, что атсаны категорически против пестицидов, еще можно понять: яд — он и есть яд. Но почему предложение перегородить тоннели спускают на тормозах? Не отбрасывают, а именно тормозят? Наверное, решила Алмис, с тоннелями связано что-то постыдное, что-то такое, о чем атсанки не хотят думать. Может, они правы — у них мернось высокая…
Но и в низкой мерности есть своя прелесть. Алмис решила, что интересуется тоннелями, потому что хочет помочь атсанам против червей. И еще потому что хочет помочь рыцарю против атсанов. Противоречие? А наплевать: пусть противоречия волнуют умников, у которых мерности выше головы.
Сперва Алмис запросила статистику нашествий червей. Перед глазами замелькали мелкие строчки. Выведя в пространство интерфейса свой аккуратный верстачок, Алмис уложила эти строчки на гладкую поверхность. Потом, не отпуская статистику, вызвала из открытого доступа сведения по тоннелям. Сведения были на редкость скудные и противоречивые. Уложив эти сведения поверх статистики, Алмис вздохнула и запустила свою программку. Программку эту она ваяла целый месяц.
Строчки обоих файлов засветились зеленоватым светом и начали перетекать друг в друга. То и дело вспыхивали красные пятна — это уничтожались данные по тоннелям, противоречившие данным по червям. Алмис знала точно, что черви ползают только по тоннелям. Через несколько минут красных пятен стало меньше… Вот они исчезли совсем, а на верстаке из зеленого мессива возникла стройная картина. Алмис гордо улыбнулась: перед ней был план тоннелей. Теперь надо все сохранить…
Но как только Алмис отдала команду на сохранение, в правом верхнем углу интерфейса замелькал сигнал срочной почты. Верстак, не выдержав перегрузки, начал разваливаться. Алмис с ужасом смотрела, как смешиваются строгие линии, вновь обращаясь в месиво, а потом пропадают — вместе с верстаком и программой, результатом месячного труда.
План тоннелей и верстак растворились, оставив в нижней части интерфейса противную зеленую лужицу. Зато в центре интерфейса победно блестела розовая дуля, плод странного остроумия Брундильгнеды: все свои сообщения заведующая сопровождала этим знаком.
Под дулей бегущей строкой шел приказ о переводе Алмис в техник-лаборанты (вместо жардинеров!). Приказ сопровождался дозволением недельного отпуска — «в связи с величайшим праздником года». Это, очевидно, был отлуп, практически полный. Еще год рабства — как минимум. Разница между техник-сестрой и техник-лаборантом состояла лишь в том, что лаборант имел право работы на пьютере… А ведь у Алмис неофициально и так уже было это право!
Девушка хотела яростно сорвать бутон с головы, но розовая дуля вдруг сморщилась и пропала с легким хлопком, а на ее месте появилось… лицо рыцаря! Надо успокоиться, решила Алмис, а то уже от злости глюки пошли. Но лицо не желало исчезать. Мало того, оно заговорило голосом рыцаря:
— Привет. Подожди, не отключайся. И не злись, ладно?
Алмис машинально кивнула.
— Хорошо, — продолжал рыцарь, — ты не беспокойся, что они тебя прокатили с повышением. Это ерунда. Мы тут с Буртом всю картофельную сеть изнасиловали…
Рядом с лицом рыцаря вынырнула из пустоты странная мохнатая мордашка с ключом, весело торчавшим вместо носа.
— Бурт — это я. Медвежатник Бурт, если полностью. Приветик. Сделали мы эту сетку, как солдат вдовушку.
— Не мешай, Буртик, — прервал рыцарь Медвежатника, — а ты слушай внимательно, милая. Отпуск тебе дали на неделю, это хорошо. Главное для нас — быть вместе в Последний день. До этого у меня дела в городе…
Алмис не стала дослушивать, сорвала с головы бутон так резко, что один лепесток чуть не остался в руке. Пьютер протестующе задрожал.
Вот скотина! Мало ей унижения от жирных картошек, еще и этот гад решил от нее отделаться. Последний день! А остальные шесть — гуляй сама? Ну уж хрен морковный! Алмис решила, что всю неделю будет висеть на рыцаре, как приклеенная. Из принципа.
Прийдя в себя, Алмис услыхала тихие голоса. Разговаривали молодые атсаны. Так и есть: опять шашни. Хватит, набегались! Запахнув халат, она решительно направилась к нарушителям тишины.
— Морковь, морковь, Ты правишь миром!
Питает нас морковный сок, Как над полуденным эфиром Алеет яростный восток…