Бархатные коготки
Шрифт:
– Ясно, - согласился Мейсон, доставая из бумажника две десятки и одну пятерку.
Пальцы Драмма сомкнулись на деньгах.
– Парень, - сказал он, - это настоящий бальзам для моей души, потому что как раз вчера я играл в покер и остался без наличных. Заскочи как-нибудь еще раз, когда у тебя будет еще один такой клиент.
– Кто знает, я могу ведь иметь такого клиента некоторое время.
– Это великолепно, - сделал вывод Драмм.
Мейсон сел в машину. С мрачной миной нажал на стартер и двинулся на полной скорости в сторону Элмунд Драйв.
Улица находилась в изысканном престижном районе. Дома стояли в глубине, окруженные зелеными газонами и ухоженными живыми изгородями. Мейсон оставил машину перед номером пятьсот пятьдесят шесть. Это было претенциозное здание, стоящее на вершине холма, удаленное от соседних домов на несколько десятков ярдов. Холм, по всей видимости, был насыпан специально, чтобы подчеркнуть великолепие здания.
Мейсон не въехал на подъезд, а поставил машину на улице и пешком пошел ко входу. На крыльце горел свет. Вечер был жарким, вокруг кружилась туча насекомых, ударяя крылышками о большой абажур из матового стекла, за которым скрывалась лампочка. После второго звонка дверь открыл лакей в ливрее. Перри Мейсон достал из кармана визитную карточку.
– Мистер Белтер не ждет меня, - сказал он, - но примет.
Лакей бросил взгляд на визитку и отодвинулся в сторону.
– Хорошо, мистер Мейсон. Прошу следовать за мной.
Он провел Мейсона в салон и показал на кресло. Мейсон слышал, как лакей поднимается по лестнице. Потом он услышал наверху голоса и шаги кого-то спускающегося вниз. Через минуту в дверях показался лакей.
– Извините, но мистер Белтер, не припоминает вас. Вы могли бы сказать, по какому делу хотите видеть мистера Белтера?
Мейсон посмотрел лакею в глаза и коротко ответил:
– Нет.
Лакей подождал минуту, надеюсь, что Мейсон еще что-нибудь добавит. Убедившись, что гость не собирается больше ничего сообщать, слуга повернулся и снова стал подниматься по лестнице. На этот раз его не было пару минут. Вернулся он с каменным лицом.
– Прошу за мной, - объявил он.
– Мистер Белтер вас примет.
Мейсон поднялся за ним наверх, в салон, прилегающий к лестничной площадке и очевидно представлял часть апартаментов, которые занимали целое крыло дома. Комната была полна удобных, массивных кресел, обставлена с заботой о комфорте и с полным пренебрежением к изысканному вкусу. Не было сделано ни малейшего усилия создать целостность стиля. От обстановки веяло мужским вкусом, не смягченного прикосновением женской руки.
Дверь в конце салона открылась и на пороге остановился мужчина. Перри Мейсон успел бросить взгляд в глубину комнаты, из которой мужчина появился. Там был кабинет, заставленный полками, с массивным письменным столом и вращающимся креслом в углу. Сзади блеснула ванная, выложенная кафелем.
Мужчина вошел в салон и закрыл за собой дверь. Он был громадный, с одутловатым, нездорового цвета лицом, с мешками под глазами. У него была широкая грудь и плечи, но узкие бедра и у Мейсона было такое впечатление, что у мужчины тонкие ноги. Однако, внимание адвоката привлекли, прежде всего глаза хозяина дома - они были твердыми и холодными, как алмазы, лучше всяких слов сообщая о жестокости и безжалостности владельца.
В течении нескольких секунд мужчина стоял у дверей, изучая Мейсона Потом он подошел ближе, а его походка окончательно убедила адвоката в том, что ноги у хозяина дома тонкие и с трудом держат массивный груз. Вблизи Мейсон обнаружил, что мужчина выше его на добрых четыре дюйма и еще шире в плечах. Судя по виду, ему было около пятидесяти лет.
– Мистер Белтер?
– спросил Мейсон.
Мужчина кивнул и остановился, широко расставив ноги и не сводя с Мейсона глаз.
– Что вы хотите?
– угрюмо спросил он.
– Извините, что я беспокою вас дома, - сказал Мейсон, - но я хотел бы поговорить об одном деле.
– О каком деле?
– Об одной статье, которую угрожают напечатать в "Пикантных Известия". Я не желаю, чтобы эта статья появилась.
Алмазные глаза не изменили выражения. Они спокойно смотрели на Мейсона.
– Почему вы пришли с этим ко мне?
– спросил Белтер.
– Вы тот человек, с которым я хочу говорить.
– Вы ошибаетесь.
– Я знаю, что вы являетесь этим человеком.
– Не являюсь. Мне ничего не известно о "Пикантных Известиях". Я держал раз или два эту газету в руках. Ее издает свора шантажистов, если вы хотите знать мое мнение.
В глазах Мейсона появилось жестокое выражение.
– Я не спрашиваю ваше мнение, - сказал он.
– Я заявляю вам...
– Что вы заявляете?
– спросил Белтер.
– Что являюсь адвокатом и выступаю от имени клиента, которого "Пикантные Известия" пытаются шантажировать. Мне не нравится эта история. Я заявляю, что не намерен заплатить требуемой цены и вообще ни цента. У меня и в голове нет мысли о том, чтобы помещать в вашей газетенке рекламу и ваша газетенка ничего не напечатает о моем клиенте. Вы поняли? Запомните это!
Белтер фыркнул.
– Так мне и надо, - сказал хозяин дома.
– Будет урок, чтобы не впускать первого попавшегося адвоката, который постучит в двери. Я должен был лакею приказать выбросить вас вон. Вы или пьяны, или сумасшедший. Или и то, и другое сразу. Лично я склонен предположить, что и я другое. Вы выйдите отсюда добровольно, или мне нужно вызвать полицию?
– Выйду, - ответил Мейсон, - когда скажу вам то, что должен сказать. Вы держитесь в тени, а на передний план выталкиваете Локка, чтобы он подставлял голову за вас. Вы сидите спокойно и собираете деньги. Собираете дивиденды с шантажа. Это кончится, теперь вы получите счет.
Белтер стоял не спуская глаз с Мейсона и не говоря ни слова.
– Если вы еще не знаете кто я такой и чего хочу, - продолжал Мейсон, - то вы легко можете это узнать. Достаточно позвонить Фрэнку Локку. Предупреждаю вас, что если "Пикантные Известия" напечатают, что-нибудь о моем клиенте, то я сдерну маску с человека, который скрывается за этой паршивой газетенкой. Вы поняли?
– Ну-ну, - ответил Белтер.
– До сих пор вы мне грозили, а теперь я скажу вам свое. Я не знаю, кто вы такой и это меня мало касается. Может быть ваша репутация достаточно безупречна, чтобы вы могли позволить себе ходить и угрожать в приличных домах. А может быть и недостаточно безупречна. Может быть вам лучше следить за собой, вместо того, чтобы кидать грязь в других?