Бархатный сезон
Шрифт:
– Я буду загорать,– сообщила девушка, оказавшись со мною рядом. Она сняла с себя джинсы и блузку и осталась в оранжевом, словно шляпка подсолнуха, купальнике. Он плотно облегал ее красивое стройное тело, невысокую аккуратную грудь, округлые бедра. От нее, от цвета купальника исходило знойное сияние.
Я невольно любовался и она это почувствовала. Улыбнулась, взмахнула рукой, ловко подхватила ступнями пляжные тапочки, так как палуба яхты успела нагреться. Я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулся и увидел, как Ланцюг поспешно поднес к глазам бинокль. Наверняка, от него не ускользнул мой слишком откровенно
– А я буду ловить рыбу,– громко произнес я, заметив Шелеста с телескопической удочкой в руке.
– Я тоже,– с детским восторгом отозвалась девушка.
– Но удочка одна, – вздохнул капитан.
– По очереди будем рыбачить. На спор, кто больше выловит, кому улыбнется удача,– нашел я выход из ситуации.
– Вот приманка,– Петр Евсеевич подал консервную банку с мелко нарезанными красными кусочками мяса и пояснил. – Это прежде бычки, когда их было вдоволь, ловились, даже на голые крючки, а нынче лучше ловить на мидию, но он ее быстро сбивает, бисус не держит. Креветку тоже ловко с крючка снимает, особенно кругляк. А на кусочек мяса, не меняя приманку, можно с десяток бычков подцепить.
– Говорят, что в Азове и Черном море обитают несколько видов бычка? – подкинул я вопрос бывалому рыбаку.
– Да, – охотно подхватил он тему, налаживая удочку. Инга устроилась в шезлонге, подставив под лучи солнца красивые длинные ноги с слегка загоревшей нежной кожей. На лице очки с перламутровыми стеклами, на прелестной голове – белая шляпка. Я уловил себя не мысли, что хочется прикоснуться к девушке, ласково погладить по бархатистой коже ладонью. Возможно, что истосковался по женскому теплу и ласкам. Вся энергия и чувства уходят в творчество.
– Бычок, довольно интересный вид рыбы. В Бердянске ему недавно установили памятник,– неспешно продолжил рассказ капитан. – В Азовском и Черном морях, в основном обитают пять его видов. Кругляк достигает двадцати пяти сантиметров. В зависимости от сезонности, он отличается по таким видам, как буц хорошо упитанный, кашник – икряной, черныш – самец в брачном наряде и хляк – истощенный после нереста. Кроме того песчаник – белый бычок, травник – зеленчак лиманский, подкаменщик – ратан. Обычный их размер до двадцати пяти сантиметров в длину. А самым крупным считается мартовик, или его еще называют жабой, кнутом. Он при весе восемьсот граммов достигает длины тридцати семи сантиметров. Кроме осетра и севрюги, в Азове водится кефаль, пиленгас, керченская сельдь, барабулька, камбала-глосса, ставрида, сарган и разная мелкая рыбешка, хамса, килька, тюлька, моллюски…
– Вам бы, Петр Евсеевич, на кафедре ихтиологии преподавать,– заметил я.
– А-а, этим делом есть, кому заниматься,– усмехнулся он добродушно.– Хватает и без меня специалистов в ЮгНИРО и КМТИ с учеными степенями кандидатов и докторов наук. А у меня своя нынче кафедра по судовождению, вот эта великолепная яхта. Я на ней чувствую себя Колумбом.
– Как это все интересно, – произнесла Инга.– Вы, наверное, и о других обитателях морей и океанов многое знаете, о разных там приключениях?
– Да-а, довелось на своем веку всякое повидать. Ходил на траулерах производственных объединений «Керчьрыбпром» и «Югрыбпоиск», промышлял в Атлантике, в Индийском океане, не говоря уже о Черном и Азовском морях на сейнерах, так называемого, тюлькиного флота, –
– Здесь глубина метра три-три с половиной,– подсказал он.– Поэтому поплавок можно не регулировать. Клев вы почувствуете по дерганию удилища и напряжению лески.
И, действительно, едва свинцовое грузило успело достичь дна, как я ощутил резкий клев. Вскинул вверх удилище, оно изогнулось, а леска напряглась и зазвенела, как тетива лука. Из водной зеленовато-желтой глубины серебром блеснул бычок – кругляк и затрепетал на палубе.
– Ой, я тоже хочу,– девушка живо поднялась из шезлонга. Наклонилась гибким станом и подхватила в руки бычка с фиолетово-тусклыми зрачками. Я снял его с крючка.
– С почином,– поздравил меня капитан и подал садок из мелкоячеистой зеленой рыбацкой сети. Следующую рыбешку плоскую камбалу-глоссу со светлым брюшком мы с Ингой вытянули вместе. Я положил свою ладонь на ее теплую руку, держащую удилище, близко ощутил ее горячее дыхание и трепет тела. Мы так увлеклись рыбалкой, что за короткое время выловили более десятка бычков, две камбалы и серебристого длинного саргана.
– А почему не ловятся кефаль и пиленгас? – поинтересовался у Шелеста.
– Э-э, это хитрая, осторожная рыба, – лукаво подмигнул он. – Она признает только особую наживку – морского червя. Его не просто достать. Опытные рыбаки добывают в лиманах и плавнях или в речке Приморской. Как-нибудь в другой раз припасу для вас эту наживку, – пообещал капитан и поднял садок. – О-о, молодцы. Хватит на уху, да еще и коту Степке достанется. А этого малька отдадим чайке.
Он ловко подбросил мелкого бычка вверх и одна из нескольких чаек, поджидавших гостинец, сверкнув белым крылом, на лету схватила рыбешку.
– Делу время, а потехе – час, – суровым тоном произнес, появившись за моею спиною, Ланцюг, и велел неотступно следовавшему за ним Устюжину. – Свяжись по мобильнику, все ли у Ашота готово, а то засиделись мы здесь на якоре.
Артем Силантьевич достал из-за пояса мобильный телефон «Panаsоnniк», вышел на связь и через минуту доложил:
– Босс, заждались они нас. Все готово к приему гостей. Ашот начал было волноваться, не изменились ли наши планы.
– Не изменились. Полный вперед, капитан! – приказал мэр.
– Я хочу порулить штурвалом,– попросила Инга.
– Это уже баловство, еще на мель яхту посадишь,– не разрешил он. Девушка, с грустью взглянув на меня, поняла, что упрашивать бесполезно. Ярослав Гордеевич был чем-то озабочен. Я собрал удочку, смотал леску, чтобы ненароком кто-то не поранился о крючки. Из рассказа Шелеста кое-что почерпнул для себя, значит, не зря согласился на рыбалку. Общение с Ингой мне доставляло удовольствие.
Приятно было видеть рядом прелестное, по-детски восторженно создание. Яхта, оставив по левому борту бухту Булганак, а затем и бухту Рифов, взяла курс на мыс Зюк. В отдалении в золотистой дымке виднелся мыс Казантип, едва различимые корпуса не построенной Крымской АЭС. Яхта, не поднимая паруса, взяла курс на берег, уверенно работая гребным винтом. С каждой минутой берег с сооружениями пансионата и домами селения приближался. Инга выпросила у Ланцюга бинокль и, приставив окуляры к глазам, любовалась морским простором, сейнерами, уходящими на промысел.