Бармен и его Швабра

Иевлев Павел Сергеевич

— И ты с ним можешь делать что угодно? — восхитилась Швабра. — Кру-у-уть… А я? Мне тоже можно? Эй, говнюк, а ну… Блин, не знаю… Спляши!

— Слы, жаба, не беспредель, — уныло ответил панк. — Не надо так.

— Перестань баловаться, — пожурил её я. — Оборудование следует использовать по назначению, относиться к нему рационально и, по возможности, сохранять в целости.

— Ну блин, чел! Чего ты меня чморишь, чел?

— Вот ещё, — с досадой сказала разочарованная Швабра. — Я отказываюсь иметь дело с таким негигиеничным оборудованием. У

нас тут, между прочим, заведение общественного питания! Если бы пол был такой грязный, как он, ты бы меня уволил, босс.

— Слы, герла, как чела прошу, завали, а?

— О, босс! — воодушевилась внезапно Швабра. — Я могу его отмыть из шланга во дворе! Когда брат надирается так, что валит в штаны, я его вытаскиваю за шиворот на заднее крыльцо, стаскиваю джинсы, и обдаю струёй из пожарного гидранта! Он так смешно верещит! Тут тоже есть пожарный гидрант, босс! Главное, шланг правильно подключить, но я умею. Там, правда, такой напор, что яйца оторвать может, но зачем ему яйца?

— Слы, пиплз, вы какие-то трындец стрёмные… — окончательно расстроился панк. — Может, зря я не выбрал тюрягу?

— Так, — сказал я. — Повеселились, и хватит. Пошли, Говночел.

Отвёл панка наверх, показал ванную.

— Всё шмотье в этот мешок. Сам в ванну. Мыло на полке. Пока не отмоешься, не выпущу. Ещё нам тут блох развести не хватало.

— Но, чел…

— Попросить уборщицу помыть тебя из шланга?

— Сорьки, чел, не надо, чел! Жаба у тебя лютый кринж, чел, я её рили сцу, чел!

— Правильно делаешь, — кивнул я. — Очень правильно.

Одежду вынес на задний двор, бесцеремонно проверил карманы. Нашёл мятую пачку папирос, спички, открывашку, пустую фляжку, два презерватива в упаковке — да он, похоже, оптимист… Ни документов, ни денег. Отвлекла Швабра.

— Босс, зря ты роешься в этом тряпье без перчаток.

— Помою потом руки с хлоркой. А ты возьми мешок и отнеси в прачечную.

— Босс, — сказала она, запихивая одежду панка обратно в мешок, — если он будет шляться по бару голым, тряся своей пипиркой, то я несогласная. Мне брата-дебила хватает. И я что-то не видела у него запасной одежды.

— Идеи? Предложения?

— Могу притащить братово. Он такой же мелкий худой говнюк.

— А тебе не влетит?

— Брат не заметит. Он всё равно не меняет одежду, пока та на нём не сгниёт.

— Ты всё время такие гадости говоришь про свою семью…

— Если бы ты их видел, босс, ты бы понял, что это комплименты.

***

— Слы, чел, ну, ты чо, чел? — заныл панк, рассматривая одежду. — Что за реднековские хоботья? Это вообще некруто, чел, рили! Где мой прикид, чел?

— В могильнике для отходов повышенной токсичности, разумеется.

— Да ты гонишь, чел! Скажи, что ты гонишь? — испугался он.

— Ладно, в прачечной они. Завтра вернут. Уборщица принесла одежду и садовый секатор.

— Слы, а секатор зачем, чел?

— У человека должен быть выбор, — сказал я назидательно, — и у тебя он есть. Ты можешь выйти одетым, или выйти, как

есть. В этом случае секатор ей пригодится.

— Вот же рили стрёмная жаба у тебя, чел… — поёжился панк.

— А ты думал! — кивнул я с самым серьёзным видом. — У меня даже вышибалы в баре нет.

— Почему, чел?

— А вот как раз поэтому.

В джинсовом комбинезоне на лямках, кедах и клетчатой рубахе панк стал даже слегка похож на человека. Если издали.

Когда он спустился в бар, Швабра подошла вплотную, от чего Говночел испуганно дёрнулся, и демонстративно понюхала.

— Фу, — скорчила она гримасу, — пахнет братом.

— Алё, герла! Это не я, это хоботья!

— Хоть не говном, — сказала она брезгливо, отходя.

— Слы, ты чо на таком агрессиве, жаба? — коснулся её плеча панк.

Девушка резко остановилась, развернулась и зашипела ему в лицо:

— Ещё раз до меня дотронешься, я прокрадусь ночью в твою комнату, зажму пальцами нос, а когда ты откроешь рот, вставлю туда воронку и залью щёлочь для прочистки труб! И буду лить до тех пор, пока она не потечёт у тебя из задницы! Ты меня понял, уродец?

— Без бэ, дошло, сорьки, — отпрыгнул от неё панк.

— Кстати, босс, — спросила как ни в чём не бывало Швабра, — а где будет жить этот придурок? Мне чисто для справки.

— Не говори ей, чел! Она же крэйзи на всю башку, чел! Я её сцу, чел!

— Может, старую кладовку разобрать? — предложил я, не обращая внимания на его панику.

— И кто её будет разбирать?

— Да он сам и будет. Должна же от него быть какая-то польза? Эй, ты, — обратился я к панку, — ты что вообще делать умеешь?

— Я-то? На гитаре лабать могу, рили. «Панк не лечился и не учился, зато играет на гитаре — надрочился!» — спел он. — Только гитара йок. Пропил, сорьки.

— Это нам без надобности, — отказался я, — у нас приличное заведение. А что-нибудь полезное?

— Это всякое там руками? Не, чел, сорьки, я не по этой теме. Я рили творческий чел, чел. У меня группа была, «Кринжовые факеры», жгли по клубам ты не поверишь как, чел! Панк-рок, йоу! Отрывались на все! Однажды я даже ссал со сцены, прикинь? Заорал в микрофон: «Сейчас будет радуга!» — и устроил им радугу… Правда, — добавил он со вздохом, — больше нас в тот зал не звали. Да ни в какой не звали, если честно, чел. Ребята за это были на меня в большой залупе, рили. Из-за такой ерунды распалась великая группа «Кринжовые факеры»!

— Ясно, — покивал я. — Перед нами, значит, жертва косного общества, не оценившего передовой культурный перфоманс.

— Рили, чел! Ты въезжаешь, чел!

— Что же, тогда придётся поручить тебе творческую работу. Вон там, за задней дверью, мусорные баки. Они ржавые и облезлые, просто позор. Их надо очистить от ржавчины и старой краски, а потом покрасить. Скребок и краску тебе выдаст Шв… Вот эта строгая, но справедливая девушка.

— Эй, босс, что это было за «шв»? Ты как меня назвал, ну, признавайся! Шведка? Я не похожа на шведку!