Бароны и баронессы
Шрифт:
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Джинна зашла в комнату Робби и убедилась, что он крепко спит, прижимая к себе любимого плюшевого мишку. Она была готова тоже лечь в постель. Но боже, как, же ей хотелось Кэла. Хотелось, чтобы он пришел к ней. Хотелось услышать его голос. Ну как можно так страстно любить человека, который разбил твое сердце?
Окна детской и ее комнаты выходили на разные стороны. Из детской были видны сады, а далеко за ними конюшни. Усадьба Коронационные Холмы производила впечатление. А дом, огромный дом,
Джинна чувствовала себя обессиленной эмоционально и духовно. Почему же все так нелепо получается? Даже отношения Мередит с этим чрезвычайно привлекательным Стивом Локхартом, кажется, терпят крах.
– Черт побери! – Расстилая постель, она в сердцах ударила кулаком по подушке.
– Плохо, да?
В дверях стоял Кэл. Через минуту она бы закрыла дверь. Он бы постучал?
Кэл тяжело вздохнул. И без этого вздоха, по его лицу, было видно, как расстроили его события вечера.
– Можно войти?
– Закрой дверь за собой, Робби спит. Тебе удалось уговорить отца не увольнять Стива?
– С отцом я сумею договориться, а вот Стив! Это сложнее. Мередит пришла домой в ужасном состоянии. Иногда мне кажется, что нет на свете парня, который мог бы преодолеть сопротивление отца.
– Мередит не может всю жизнь жить под его диктовку.
– Конечно, не может. Но до сих пор ей никто так сильно не нравился, не за что было бороться. Стив первый. Он сказал ей, что утром уедет.
– Плохо! А ты с ним говорил?
– Пусть немного придет в себя. До полудня нет самолета.
– А Мередит?
– Что Мередит?
– Она собирается сдаться без боя?
– Мы ведь сдались, да?
Кэл, сидевший на краю широченной кровати, с хриплым стоном откинулся на спину. Джинна всеми силами старалась удержаться от соблазна – так хотелось улечься рядом с ним!
– Почему твой отец страшно груб со Стивеном?
– Отец в некоторых вопросах невыносим. Для него связь члена семьи с кем-нибудь из персонала строжайше запрещена.
– Господи! Вот ужас! А слово «незаконнорожденный»? Зачем это?
Кэл рассказал ей семейную историю Стива. Джинна еще больше огорчилась. Помолчав, она выглянула на веранду.
– Похоже, праздник окончен. И музыки не слышно, – грустно сказала она.
– Папино представление сыграло свою роль. Хоть несколько часов успели повеселиться.
– Стив явно влюблен в Мередит.
– Но он гордый человек. Подойди на минутку.
– Ты не можешь здесь остаться, – она не шевельнулась.
– Мне сейчас уйти?
– Не обязательно сейчас.
– Спасибо, принцесса, – произнес он с явной насмешкой. – Потерпи меня немножко, больше я ни о чем и не прошу.
Господи, да ей так хотелось прижаться к нему. Их физическое влечение слишком сильно, она
Теперь они вдвоем лежали на кровати; приподнявшись на локтях, он почти нависал над ней:
– Итак, мне удалось привезти тебя домой. Но тут довольно плохо. Правда, не все. У Робби есть магический ключ к любому сердцу. Я прошу прощения за мою мать, она ужасно вела себя за обедом. Я жутко злился, но не время затевать большой семейный скандал. Можно поспорить на что угодно: папа пытается ее образумить.
Джинне очень хотелось заплакать, но она всеми силами сдерживала слезы. Закрыв глаза, он уткнулся в ее шею и бормотал, касаясь губами ее кожи:
– Ты пахнешь божественно, как миллион полевых цветов. Все должно измениться, Джинна, я все сделаю для этого, все получится. Потерпи немного.
Я не могу еще раз потерять ее, никогда – эта мысль все время крутилась в его мозгу.
Джинну душили слезы. Она нежно погладила его по щеке. Когда она сдавалась, то сдавалась. Это было в ее характере. Сколько можно существовать между любовью и ненавистью? Они же привязаны друг к другу, ведь так? У них общий сын.
– Джинна, – он смотрел на нее, широко открыв глаза. – Ты позволишь мне любить тебя?
Что делать? Она знала, он дает ей возможность решить – да или нет – и подчинится этому. Если она скажет «нет» – не будет ли всю жизнь жалеть об этом? Открыться ему? Она же сказала, что прошлое, должно остаться в прошлом, и следовала этому, не вспоминая о роли его тети во всем, что случилось на острове. Надо смотреть в будущее? Должна ли она сделать первый шаг?
А внутренний голос, словно подстрекатель, повторял: ну ты же хочешь этого… хочешь этого… хочешь этого! У сексуальных влечений свои собственные законы. Она нуждается в нем неотложно.
Кэл видел, что с ней происходит. Ее обуревают какие-то сильные чувства. Чувства, которые оставляют мало места для гордости. Ничто не может противостоять их взаимной страсти.
Рука Джины судорожно начала расстегивать пуговицы его рубашки. Она чувствовала особый мужской запах, тепло его кожи, завитки волос на груди и еще… как напряглось его тело. Наверное, она слишком долго возилась с пуговицами, потому что он помог ей, одним рывком стянув с себя рубашку.
Кэл нависал над Джинной. Он держал ее руки прижатыми к краям кровати и целовал в губы. Потом начал медленно снимать с нее одежду, зарывая лицо в каждую снятую вещь. Наконец его властные руки приникли к ее обнаженному телу. Старые, как мир, отношения: мужчина повелевает, женщина подчиняется. Но его нежность не знала границ. Он думал не о своем удовольствии, ее удовольствие было для него важнее.