Барраяр
Шрифт:
— Она провела Елену невредимой сквозь опасности гражданской войны, так что, подозреваю, и с ползаньем справится. Отважная женщина. Ей следовало бы дать медаль.
Ботари наморщил лоб. — Вряд ли медали для нее что-то значат.
— Хм, да. Надеюсь, она понимает, что может обратиться ко мне с любой просьбой, что ей ни потребуется. И в любое время.
— Да, миледи. Но пока у нас все в порядке. — В этом заявлении определенно прозвучала гордость. — Зимой в Форкосиган-Сюрло очень тихо. И чисто. Самое правильное и подходящее место для ребенка. — «Не то, что караван-сарай», догадалась о несказанном Корделия. — Я хочу, чтобы у нее все было правильно и как положено. И отец тоже.
— А как вы сами, сержант?
— Новые лекарства лучше прежних. Мне больше не кажется, что голова набита ватой. И ночами я сплю. А остальное —
Польза явно была: сержант казался расслабленным и спокойным, почти без своей обычной зловещей напряженности. Но именно он первым из присутствующих внимательно поглядел в сторону столов и спросил: — А разве ему полагается здесь быть? Одетый в пижаму Грегор крался вдоль стола с угощением, пытаясь притаиться и утащить оттуда чего-нибудь вкусненького, пока его не изловили и не отправили обратно. Корделия добралась до него первой, пока он не успел оттоптать ногу какому-нибудь рассеянному гостю или быть взятым в плен силами безопасности в лице запыхавшейся горничной и перепуганного телохранителя (на сегодня они заменили Дру). За ними следом бежал бледный как полотно Саймон Иллиан. К счастью, инфаркта Иллиан заработать не успел — номинально Грегора потеряли всего лишь на шестьдесят секунд. Когда запыхавшиеся перепуганные взрослые столпились вокруг, Грегор зарылся в юбки Корделии.
Дру, заметившая, как Иллиан потянулся к комму, побледнел и куда-то устремился, по привычке среагировала: — Что случилось?
— Как он улизнул? — зарычал Иллиан на горничную и охранника, лепечущих нечто невнятное вроде «мы думали, что он уснул» и «мы с него глаз не сводили».
— Он не «улизнул», — едко вставила Корделия. — Он у себя дома. И должен иметь возможность как минимум по этому дому гулять, а иначе зачем вы держите вокруг дворца такую уйму бесполезной охраны?
— Друши, можно мне на твой праздник? — жалобно вопросил Грегор, отчаянно озираясь и, наконец, отыскав авторитет посильнее Иллиана.
Дру посмотрела на шефа СБ, вид у того был недовольный. Корделия, не колеблясь ни минуты, разрешила это замешательство сама: — Можешь, конечно.
Итак, под присмотром Корделии император потанцевал с новобрачной, съел три пирожных с кремом и, довольный, был унесен в постель. Ему и нужно-то было всего минут пятнадцать, бедолаге.
А вечер катился дальше, набирая обороты веселья. — Танцуете, миледи? — спросил Эйрел с надеждой.
Решится ли она? Как раз заиграли небыструю мелодию танца отражений — если она и ошибется, то не слишком. Она кивнула, Эйрел осушил бокал и повел ее на блестящий узорчатый паркет. Шаг, скольжение, взмах руки… Корделия вдруг сделала любопытное и неожиданное открытие: вести в этом танце мог любой партнер, и если танцующие были внимательны и ловки, со стороны разницы не было заметно. Она попробовала несколько приседаний и скольжений, и Эйрел их плавно повторил. Они вели в танце по очереди, перебрасывая инициативу, как мяч, и эта игра делалась все увлекательнее, пока вдруг одновременно не кончилась музыка и силы.
С улиц Форбарр-Султаны сошел последний снег, когда капитан Вааген позвонил Корделии из Имперского госпиталя.
— Пора, миледи. Все, что я мог сделать ин витро, я сделал. Плаценте уже десять месяцев, и она стареет. Аппарат не может больше компенсировать эти изменения — Когда же?
— Завтра будет в самый раз.
Этой ночью она едва уснула. На следующее утро они все вместе поехали в госпиталь: Эйрел, Корделия и граф Петр, сопровождаемый Ботари. Корделия не была уверена, что желает видеть свекра, но пока старик не умрет, ей от него не избавиться. Может, еще один призыв к здравому смыслу, еще одна демонстрация фактов, еще одна попытка сделают свое дело. Их так и не разрешенное противостояние расстраивало Эйрела; так пусть вина за разжигание этой розни лежит только на графе. «Делай что хочешь, старик. Но без меня у тебя нет будущего. Мой сын поднесет факел к твоему поминальному костру». А вот снова увидеть Ботари Корделия была рада.
Новая лаборатория Ваагена занимала целый этаж самого современного здания во всем институтском комплексе. Корделия организовала его переезд из прежней лаборатории, потому что там его беспокоили призраки. Она узнала об этом, впервые явившись в лабораторию вскоре после их возвращения в Форбарр-Султану (потом эти визиты
Новая лаборатория была светлой, просторной и свободной от неупокоенных духов. Когда Вааген провел Корделию внутрь, там уже обнаружилась целая толпа народу: коллеги Ваагена по изучению репликаторных технологий, гражданские акушеры во главе с доктором Риттером, будущий педиатр Майлза и хирург-консультант. Смена караула. Скромным родителям младенца пришлось в буквальном смысле слова проталкиваться внутрь.
Вааген суетился, важный и радостный и радостный. Повязки с глаза он пока не снял, но он обещал Корделии, что вскоре найдет время и ляжет на последнюю операцию. Техник выкатил маточный репликатор и Вааген замолчал, словно обдумывая, как придать истинную драматичность и торжественность самому, как знала Корделия, простому делу. В конце концов, он прочел коллегам техническую лекцию, подробно расписав состав гормонального раствора, который он вводил в питающие трубки, растолковав показания приборов, обрисовал происходящее в репликаторе отделение плаценты и перечислил отличия между репликаторным и естественным рождением. Но не все. «Элис Форпатрил стоило бы на это посмотреть», подумала Корделия.
Наконец Вааген почувствовал взгляд Корделии, смущенно осекся на полуслове и улыбнулся. — Леди Форкосиган. — Он показал на защелки репликатора. — Не окажете ли нам честь?
Она протянула руку, помедлила и отыскала взглядом мужа. Вот он, серьезный и внимательный, стоит чуть в стороне. — Эйрел?
Он шагнул вперед. — Уверена, что у меня получится?
— Если ты можешь открыть банку лимонада, с этим тоже справишься. — Они взялись каждый за свою защелку и синхронно их подняли, разгерметизировав емкость и подняв крышку. Доктор Риттер шагнул вперед и рассек толстый войлочный слой питающих капилляров столь точным движением виброскальпеля, что амниотический пузырь под ним остался нетронутым, а потом освободил Майлза из последнего слоя биологической упаковки и прочистил ему рот и нос от жидкости перед изумленным первым вдохом.
Эйрел обнимавший ее за плечи, до боли стиснул объятие. Приглушенный смешок, не громче вздоха, сорвался с его губ; он сглотнул, заморгал и постарался немедленно стереть с лица восторг и боль и придать ему всегдашнее сдержанное выражение.
С днем рождения, подумала Корделия. Что же, цвет кожи у него хороший…
К несчастью, больше похвастаться было нечем. Контраст с младенцем Айвеном был обескураживающий. Несмотря на несколько дополнительных недель вынашивания, десятимесячный Майлз был вдвое мельче Айвена, родившегося на середелине десятого месяца. Тельце было словно сморщенным и усохшим, позвоночник явно деформирован, ножки вытянуты и неестественно изогнуты в суставах. Пол младенца был мужской, это определенно. Его первый крик оказался тонким, слабым и совсем не похожим на гневный голодный рев Айвена. Она услышала, как за ее спиной граф Петер что-то разочарованно прошипел сквозь зубы.
— Он получал достаточно питания? — спросила она у Ваагена, с трудом удерживаясь, чтобы это не прозвучало упреком
Вааген беспомощно пожал плечами. — Сколько мог усвоить.
Педиатр с коллегами положили Майлза под согревающую лампу и начали обследование. Корделия с Эйрелом стояли по обе стороны от них.
— Это искривление постепенно выправится само, миледи, — показал педиатр. — Но нижнюю часть позвоночника надо прооперировать, и чем скорее, тем лучше. Вы были правы, Вааген, процедура для укрепления костей черепа запаяла бедренные суставы. Вот почему его ноги находятся в таком неестественном положении. Нужна операция, чтобы освободить эти кости, развернуть и закрепить их в должном положении прежде, чем он начнет ходить или ползать. В первый год я этого делать не рекомендую, сначала нужно привести в порядок позвоночник, и дать ему набрать рост и вес…