Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки
Шрифт:
– Лучше б здесь росло что-нибудь другое. Внутрь, не поломав стеблей, не попасть, нас выследит даже слепой.
– Другого укрытия все равно нет, – заметил Яфе, направляя жеребца в арку то ли двери, то ли достигавшего до пола окна.
Рафаэль и Николай послали коней вслед за атэвом. Крапива царила и внутри оставшегося без крыши дома.
– Проклятый, жжется, стерва, – ругнулся Рафаэль и тут же добавил:
– Извини, родная, это мы у тебя в гостях, позволь переночевать. Мы хорошие…
– Ты говоришь с травой, как с человеком, – поднял бровь Николай.
– Лючо (он учил меня байле) говорил, что деревья все понимают, а крапивища эта с пятилетнюю сливу вымахала.
– Он прав. – Атэв сноровисто расседлал свою лошадь. – Слышите?
– Псы, – кивнул мириец, – идут по следу. Мы слишком долго выбирались из города, а они пустили погоню по всем дорогам, не иначе… Что ж, не повезло. Ускакать все равно не получится, а тут хоть какое-то прикрытие. Брат Николай, ты сможешь драться?
– Мой меч – молитва, – вздохнул инок, – на корабле Яфе пытался обучить меня земному оружию, но я оказался плохим учеником.
– Тогда молись, – мириец проверил, как ходит меч в ножнах, – а мы сейчас потанцуем.
– Все в руках Владыки всех судеб, – пожал плечами атэв, – мы должны сделать все, что можем, и даже более… О раб семи и семнадцати! [23] Что это?!
Примятая копытами крапива стремительно поднималась. Мало того, из земли стремительно лезли новые побеги, занимая место сломанных. Через пол – десятинки беглецов и преследователей разделила непролазная зеленая стена, и даже самый опытный следопыт не мог предположить, что через нее кто-то проходил.
23
Атэвская божба, видимо, восходящая к языческим временам.
Погоня приближалась, и трое в развалинах затаились. Губы Николая шевелились, вознося молитву, а Рито с Яфе успокаивали лошадей, чтоб не вздумали выдать себя ржанием. Свора завывала совсем рядом, но вскоре уверенный лай сменился жалким, потерянным поскуливанием. Псы уперлись в крапивную чащу и остановились. Было слышно, как подскакали охотники и кто-то прорычал проклятия в адрес преследуемых, спутников, собак, лошадей и треклятой крапивы, жалящей, как десяток гадюк.
– Что вы так разволновались, – ленивый, с легкой картавинкой голос, без сомнения, принадлежал Базилю Гризье, – здесь никого нет и быть не может…
– Следы ведут сюда, – вмешался кто-то, исполненный рвения.
– Если сигнор желает, он может проверить, – огрызнулся грубый, в котором Рафаэль узнал капитана Клемана, – но, клянусь святой Циалой и ее непорочными подштанниками, граф Мо прав. Эту мерзость никто не трогал с весны.
– А собаки?
– Проклятый их знает, за кем они шли. Мы же не знаем, кого гнали – на дороге уйма следов, а башмаков беглецы нам оставить не удосужились.
Последовало молчание, затем раздался шорох – кто-то спрыгнул с лошади и, видимо, сунулся в заросли, так как раздалась отборная ругань.
– Убедились? – хмыкнул Базиль. – Милый Эсташ, Его Величество, без сомнения, оценит вашу преданность и готовность жертвовать собой, но здесь нет даже кошек. Если вы намерены ловить преступников, вернемся на дорогу.
Названный Эсташем буркнул что-то невразумительное, послышался удаляющийся шум копыт. Рафаэль снял руку с эфеса.
– Если бы у меня не было сигны, я бы поместил на нее крапиву.
– Возблагодарим Творца за спасение, – подал голос Николай
– А на хрена? – Раздавшийся голос был низким, скрипучим и словно бы обжигал. – Помог он тебе, что ли? Творца он благодарит, может, ты его возблагодаришь и за то, что твой папаша твоей мамаше тебя сотворил?
– Кто здесь? – Атэв схватился за саблю.
– Ну, я, – сказал голос, – живу я здесь…
– Мы тебя не видим.
– Достаточно того, что я битую ору любуюсь на ваши глупости… Творца они, видите ли, благодарят, да что б вы делали, если б я вас не прикрыл?
– Так это ты?
– Слава гусеницам, доперло! Я – Хозяин Крапивы и Всего Сопредельного.
– Благодарим тебя за помощь, – вежливо ответил Николай, в то время как Яфе и Рито ошалело уставились друг на друга.
– Пустячок, а приятно, – Крапивник громко расхохотался, – теперь они получат от своего короля. А правильно, нечего лезть туда, куда не положено. Я за вами от самого города слежу. Хорошо, до вас доперло тут спрятаться, а то б вас даже я не спас. А куда вы теперь?
– Я в Гвару, – пожал плечами Рафаэль, – Александр мертв, но война только начинается. А как вы?
– Мы с тобой, – быстро сказал Яфе, – наши дороги связаны нитью Судьбы.
– Воистину, – подтвердил Николай. – Служение ведет нас.
– Что ж, – хмыкнул голос, – ехать так ехать.
– Ты с нами?
– А то нет? Во-первых, вы без меня пропадете, во-вторых, мне одному скучно, а в-третьих… Ну, почему сие важно в-третьих – неважно.
– С нами так с нами, – согласился Кэрна. – Ты где? Или ты невидимка?
– Вот бред! – Крапивник был искренне возмущен. – Я же не привидение, чтоб обходиться без материальной оболочки. Это все и есть я.
– Ты и есть крапива?
– Я Хозяин всея Крапивы, – огрызнулся голос, – но если вам приспичило, будет вам человек, только лошадь сперва добудьте, а пока я и на вас доеду.
По траве прокатилась дрожь, и с самого высокого куста на плечо Яфе шлепнулась здоровенная волосатая гусеница.
– Ну, – сказала она склочным голосом, – поехали.
Так он и думал. Пусто, холодно и равнодушно… Ни ненависти, ни любви, ни хотя бы зависти или любопытства. Ларэн говорил, что каждое создание, наделенное самой малой искоркой разума и воли, строит себе дом. Для мышонка это норка, для крестьянина – хата с огородом, для короля – страна, для высших сил – мир или миры… Тогда Эрасти рассмеялся, представив себе бога-сороку, который все тащит в свое гнездо, и бога-гиену, лежащего на куче костей; теперь ему было не до смеха. Тот, кто вперил свой взгляд в Тарру, окажись он земным властителем, настроил бы тюрем, мастерских, приютов, школ и храмов, которые отличались бы разве что размерами и отделкой. Но те, кому на самом деле принадлежал храм Триединого, не были королями.