Башня. Новый Ковчег 5
Шрифт:
— Убирать что ли? — прервал санитар его размышления.
— Убирай! — махнул рукой Тимур.
И вот теперь выходило, что это был другой труп. Парень на пропуске, темноволосый, красивый (Кирилл, Кирка — Караев зло усмехнулся), даже близко не был похож на того лопоухого губошлёпа, которого ему предъявили в морге, как неопознанного из больницы. Что же всё-таки там произошло, на сто восьмом? Самый простой ответ, который напрашивался — перепутали, поторопились, так бывает. Но уж больно всё выглядело гладко да ровно, именно — выглядело, как будто специально для него
Мысль пришла в голову внезапно, и Тимур, резко сорвавшись с места, стремительно зашагал к ближайшему лифту.
***
Войдя в приёмный покой больницы, Караев сразу же направился к стойке регистрации. Полненькая девушка, румяная, как сдобная булочка, подняла на него глаза, уткнулась в пропуск, который Караев молча сунул ей почти в лицо, растерянно заморгала и негромко пискнула «ой».
— Мне нужны данные обо всех пациентах, поступивших в больницу неделю назад, — Караев назвал дату и требовательно уставился на девчонку.
Она всё ещё пялилась в его пропуск, с красной печатью «Полный допуск», который теперь имели только члены правительства и крупные чиновники, и который он не убирал, а так и держал перед носом девчонки в надежде, что она поторопится. Но она, напротив, замерла, как кролик перед удавом, не в силах быстро переварить полученную информацию, так что ему пришлось ещё раз прикрикнуть:
— Поживее, чего застыли!
— Сейчас!
Девчонка засуетилась, стала нервно перебирать разложенные перед ней журналы. Нашла нужный, стала неловко его листать, то и дело испуганно поглядывая на Караева.
— Дайте мне, — он протянул руку, забрал журнал, быстро нашёл нужную дату.
Того, кого доставили с тридцать четвёртого, Тимур нашёл сразу. Личность не установлена, огнестрельное ранение, множественные травмы. В последней графе стояло лаконичное — умер. И дата. Да, всё сходится. Именно так ему и сообщили неделю назад, вероятнее всего, зачитывая данные из этого самого журнала. Но должно было быть ещё кое-что.
Он пробежал глазами всех поступивших в тот день пациентов, их диагнозы и тут же нашёл то, что искал. Вот же — за два часа до Шорохова в больницу доставили ещё одного. И тоже с огнестрелом. И возраст, возраст подходил идеально. Так всё просто?
— Этот, — Караев развернул журнал к перепуганной девушке и ткнул пальцем в нужную фамилию. — Где он сейчас? Выписан?
— Я… сейчас, минуточку, — девушка торопливо достала ещё один журнал, её руки подрагивали. — Веселов Алексей, состояние средней тяжести. Он тут ещё, у него операция была и переломы рёбер.
— Где тут?
— В хирургии. Вот, палата триста сорок четыре, лечащий врач — Ковальков.
Шестое чувство радостно просигналило: нашёл.
По какой-то причине этих пациентов — Шорохова, при котором не было пропуска, и этого невесть откуда взявшегося Веселова, просто перепутали. Только… перепутали ли? Или кто-то специально выдал одного пацана за другого. Но зачем? С какой целью? Кому это понадобилось?
— Данные на этого Веселова, — потребовал Караев. — Личная карточка, адрес, всё, что имеется.
Девушка вскочила, подошла к стеллажу, стала рыться по полкам, от волнения путаясь и роняя какие-то бумаги. Наконец извлекла
Он торопливо прочёл — парень из низов, причём явно из самых, работает в теплицах — хуже только мусорщики. Переписывать информацию Тимур не стал — память у него была прекрасная. Запомнил адрес, место работы, дату рождения.
Что теперь? Конечно, можно сразу пойти в хирургию, но что-то его останавливало. Добить этого Шорохова — а то, что это был Шорохов, Караев уже не сомневался, — он всегда успеет. Парень лежит тут неделю, операция, переломы — деваться ему отсюда всё равно некуда, поэтому придём и добьём. Но это потом. Сначала неплохо бы понять, кто и зачем устроил эту подмену.
В кармане тихо звякнул планшет. Караев достал, пробежал глазами сообщение и негромко выругался. Генерал Рябинин. По поводу отправки бригады медиков на АЭС и этой… странной ротации, которую так настойчиво требовал Савельев. Чёрт побери, из-за дурацкого, случайно обнаруженного пропуска недобитого пацана у него совершенно вылетело это из головы.
…Уже идя по длинному больничному коридору, он привычно просчитывал дальнейшие шаги: Бондаренко, начальник Южной станции, поднять досье, проверить; Васильев, которого они получат в обмен с АЭС — этого надо взять в оборот сразу, причём максимально, личное дело Васильева ему принесли ещё утром, и да, там есть кое-какие зацепки, а вечером… вечером, после обмена Бондаренко на Васильева, надо вернуться в больницу и закончить начатое. Обязательно закончить.
Глава 9. Егор Саныч
— Ну, как он? — Мельников подошёл к шкафу, уставился сквозь стекла на стоящие там коробки и пузырьки с лекарствами, и Егор Саныч увидел, как с Олега медленно сползает маска надменного и спокойного безразличия. Несколько секунд — и перед ним не строгий и важный министр здравоохранения, а просто смертельно усталый человек, который вынужден постоянно держать лицо и скрывать свои истинные чувства. У него даже плечи как будто слегка опустились, хотя это была лишь видимость — спина Олега оставалась ровной, прямой, свою слабость Мельников показывать не привык.
— Нормально. Работает твой Степан. В терапии его хвалят. Схватывает на лету, старается. Хороший у тебя пацан, Олег. А девки наши во всей больнице переполошились, так круги возле твоего сына и нарезают. Я, конечно, старался не распространятся, кто он, но, сам понимаешь, шила в мешке не утаишь. Теперь все медсестрички только про твоего Стёпу и говорят.
— Девки? Какие девки? — рассеянно проговорил Мельников. Он явно был чем-то озабочен, и, видимо, половину слов Егора пропустил мимо ушей.
— Да медсестрички наши, я же тебе говорю. Стёпа твой мало того, что парень видный, так ещё и сын самого министра — шутка ли.
Егор Саныч выделил голосом слово «министр» и внимательно посмотрел на Олега. Тот едва заметно поморщился, по лицу пробежала лёгкая тень.
Непонятно почему, но это новое звание — министр — добавляло весу, хотя по сути в должностных обязанностях Мельникова мало что изменилось. Будучи главой сектора здравоохранения, Олег много мотался по вверенным ему больницам, не гнушался заглядывать в самые дальние уголки, с дотошностью влезая в мельчайшие детали, часто бывал и в их больнице, иногда подолгу беседуя с персоналом и выслушивая жалобы пациентов. Но тогда он был свой, должность главы сектора хоть и ставила его на ступеньку выше, но не отделяла, а теперь новое слово «министр» словно провело демаркационную линию между Мельниковым и всеми остальными, и он из разряда своих прочно переместился в чужой, ещё пока непонятный для всех лагерь.