Башня. Новый Ковчег 5
Шрифт:
Потому сегодня появление Олега в их больнице — первое его появление в новом качестве — вызвало совершенно несвойственный переполох, который нервно и раздражительно действовал на всех: люди ещё не привыкли к новым порядкам, не приспособились к ним и потому не знали, как себя вести. Взбудораженный персонал метался по коридорам, но Олег, мало обращая на всех внимания, сразу направился к Егор Санычу, отыскал его в одной из палат, и они уединились в ординаторской хирургического отделения, выгнав перепуганных ребят-интернов.
— Значит, работает… — протянул Мельников.
— Работает. Всё в порядке с ним,
— Да, конечно, проводишь… Погоди, Егор Саныч, погоди, успеется.
Егор Саныч напрягся. Похоже, Мельников появился в больнице не только из-за своего сына. Было что-то такое в лице Олега, отчего Егору стало не по себе, и в голову ворвалась абсурдная мысль: Олег узнал? Но откуда? И какое ему дело до всего этого?
— Ты сам-то как, Егор Саныч? — Мельников отошёл от шкафа, присел на стул и показал рукой на диван, приглашая Ковалькова тоже присесть. — Как тебе работается? Мы же тогда так толком и не переговорили. Когда ты внезапно решил снова из участковых в хирурги податься.
— Да что я? Я — нормально. Работаю потихоньку, руки помнят.
— Руки помнят, — медленно повторил Мельников, поправил идеально завязанный галстук, автоматически смахнул с лацкана пиджака несуществующую соринку, а потом вдруг резко подался вперёд и прямо посмотрел ему в глаза. — Я же знаю, Егор Саныч, с чего ты вдруг так внезапно решил поле деятельности сменить. И о том, что руки твои помнят, тоже знаю. Видел воочию результат.
— Я… о чём это вы? — Егор Саныч от неожиданности снова перешёл на «вы», как это и было положено. На людях и в присутствии посторонних он всегда соблюдал субординацию. Это наедине, в память об их совместной работе Ковальков позволял себе обращаться к Мельникову на «ты», помнил ещё, как тот, сегодня глава сектора здравоохранения, а по-нынешнему министр, пришёл к ним в больницу молодым интерном, как учился всему, как нервничал перед своей первой операцией, когда ассистировал ему, Егор Санычу. Так что, в некотором роде Егор был Олегу крёстным отцом в профессии, и Мельников это помнил, всегда помнил: и когда резко пошёл на повышение, быстро превзойдя своего учителя, и когда и вовсе взлетел до небес.
— Я о Савельеве, Егор Саныч. Я знаю, что это ты его прооперировал, — Мельников выжидающе смотрел на Егора.
— Откуда? А, Анна… конечно, — догадался Ковальков. — Я ведь… Олег, меня вслепую использовали. Когда меня в ночи сдёрнули, думал, что опять пацаны наши хулиганят, подрались, или того хуже — ножом кого пырнули. Сам знаешь, у нас внизу всяко бывает. А когда понял… Я — врач, Олег. Да что я тебе объясняю. Не мог я по-другому поступить.
— Зачем ты оправдываешься, Егор? Я же тебя ни в чём не обвиняю, — заметил Олег. — Мы, в общем-то, сейчас на одной стороне.
— Да? — Егор Саныч усмехнулся. — На одной ли? И, позволь тебя спросить, на чьей? На стороне Савельева? О котором сейчас чёрт знает какие слухи ходят, что окопался он где-то внизу, на какой-то непонятной станции, то ли атомной, то ли ещё какой. Думаешь, если я его вытащил с того света, я теперь в его сторонники записался? Нет, Олег. Он для меня всё тот же Савельев — инициатор закона, который
При имени жены в горле Ковалькова встал ком, он сделал паузу, чтобы справиться с собой, отдавая себе отчёт, что если продолжит сейчас, то сорвётся. Олег его не торопил — за внешней холодностью Мельникова по-прежнему скрывалась деликатность и какая-то удивительная бережность и чуткость к человеку. К любому человеку.
— Или… — Егор сделал усилие над собой, отгоняя образ некрасивой маленькой женщины, некрасивости которой он не замечал и не помнил, и чувствуя, как вместо горькой и болезненной нежности, всегда возникающей в душе, когда он думал о Варе, в нём поднимается гнев, страшный и невероятный в своей разрушительной силе. — Или ты решил, что я на стороне нового Правительства, министром которого ты теперь являешься? Судя по тому, что Закон снова вот-вот вступит в силу, этот Верховный по людоедству мало чем отличается от своего предшественника. Нет, Олег. Я — ни на чьей стороне. Ты знаешь, я в политику не лезу. Моё дело маленькое — лечить людей, спасать, что я и буду делать, пока могу. А остальное, Савельев, Андреев, любой другой, кто придёт им на смену… тут я — пас. Если тебе нужно моё содействие в том, чтобы обходить закон, я готов. Всё что от меня зависит, сделаю.
— Ты прав, Егор Саныч. Мне нужно твоё содействие. Очень нужно, — проговорил Мельников. — Я как раз потому и пришёл к тебе. Но речь пока идёт не об обходе Закона, сейчас мне требуется немного другое. Дело в том, что сегодня нужно сформировать выездную бригаду медиков, человек десять, пара хирургов, анестезиолог, младший медперсонал. И я бы хотел, чтобы ты в неё вошёл.
— Выездная бригада? Для чего? Куда? — удивился Егор Саныч.
— На АЭС. К Савельеву, — коротко ответил Олег.
— На АЭС? — Егор Саныч удивлённо присвистнул. — Значит, там всё-таки АЭС. Надо же. Атомная электростанция… Стало быть в официальных сообщениях не врут. В Башне действительно есть ещё один источник энергии, и Савельев о нём знал? И тогда знал, когда людей тысячами на смерть отправлял? Да… я, конечно, всегда понимал, что политика и власть для Савельева первичны, но, чтобы такой цинизм…
— Всё не так просто, Егор Саныч, — перебил его Мельников, но Ковальков поморщился.
— Олег, я тебя прошу. Уж ты-то не начинай. Я, конечно, понимаю, что там наверху, где ты сейчас, всё устроено по-другому, может, даже и оправдание существует всей этой мерзости и грязи, но я… я отказываюсь понимать. И ты меня, пожалуйста, сюда не впутывай. Я — врач, у меня тут люди, а там у вас…
— Там тоже люди, на АЭС, — заметил Мельников. — Раненые. Судя по списку медикаментов и оборудования, которое им нужно, там есть тяжёлые. И потому я прошу тебя, Егор, помоги.
— Почему я? Олег, у меня перерыв в практике был большой, ты же это знаешь не хуже меня. Я и здесь-то сложные операции стараюсь не брать, чтобы не дай бог не напортачить. Да и стар я уже, найди кого помоложе.
— Мне нужен человек, которому я доверяю, Егор, — ответил Мельников. — Очень нужен.
— Ясно-понятно. Политика, мать её. Так, Олег?
Он вглядывался в напряжённое лицо Олега, пытаясь понять, куда тот клонит.
— Да, политика, — нехотя признал Олег. — Мне нужен человек, который передаст Савельеву информацию.