Басни

Крылов Иван Андреевич

1818-1819

IX. Мальчик и Змея

Мальчишка, думая поймать угря,Схватил Змею и, воззрившись, от страхаСтал бледен, как его рубаха.Змея, на Мальчика спокойно посмотря:«Послушай, – говорит, – коль ты умней не будешь,То дерзость не всегда легко тебе пройдёт.На сей раз бог простит; но берегись вперёдИ знай, с кем шутишь!» [118]

118

Перевод одноимённой басни Эзопа.

1818-1819

X. Пловец и Море

На берег выброшен кипящею волной,Пловец с усталости в сон крепкий погрузился;Потом, проснувшися, он Море клясть пустился.«Ты, – говорит, – всему виной!Своей лукавой тишинойМаня к себе, ты нас прельщаешьИ, заманя, нас в безднах поглощаешь».Тут

Море, на себя взяв Амфитриды [119] вид,Пловцу явяся, говорит:«На что винишь меня напрасно!Плыть по водам моим ни страшно, ни опасно;Когда ж свирепствуют морские глубины,Виной тому одни Эоловы [120] сыны:Они мне не дают покою.Когда не веришь мне, то испытай собою:Как ветры будут спать, отправь ты корабли.Я неподвижнее тогда земли».И я скажу – совет хорош, не ложно;Да плыть на парусах без ветру невозможно. [121]

119

Амфитрида (греч. миф.) – владычица морей, супруга Посейдона.

120

Эол (греч. миф.) – повелитель ветров.

121

Перевод басни Эзопа «Потерпевший кораблекрушение» (до Крылова на русский язык не переводилась).

1818-1819

XI. Осёл и Мужик

Мужик на лето в огородНаняв Осла, приставилВорон и воробьёв гонять нахальный род.Осёл был самых честных правил:Ни с хищностью, ни с кражей незнаком,Не поживился он хозяйским ни листкомИ птицам, грех сказать, чтобы давал потачку;Но Мужику барыш был с огорода плох.Осёл, гоняя птиц, со всех ослиных ног,По всем грядам и вдоль и поперёкТакую поднял скачку,Что в огороде всё примял и притоптал.Увидя тут, что труд его пропал,Крестьянин на спине ослинойУбыток выместил дубиной.«И ништо! – все кричат, – скотине поделом!С его ль умомЗа это дело браться?»А я скажу, не с тем, чтоб за Осла вступаться;Он, точно, виноват (с ним сделан и расчёт),Но, кажется, не прав и тот,Кто поручил Ослу стеречь свой огород.

1818-1819

XII. Волк и Журавль

Что волки жадны, всякий знает:Волк, евши, никогдаКостей не разбирает.Зато на одного из них пришла беда!Он костью чуть не подавился.Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть;Пришло хоть ноги протянуть!По счастью, близко тут Журавль случился.Вот кой-как знаками стал Волк его манитьИ просит горю пособить.Журавль свой нос по шеюЗасунул к Волку в пасть и с трудностью большеюКость вытащил и стал за труд просить.«Ты шутишь! – зверь вскричал коварный, —Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!А это ничего, что свой ты долгий носИ с глупой головой из горла цел унёс!Поди ж, приятель, убирайся,Да берегись: вперёд ты мне не попадайся». [122]

122

Обработка басни «Волк и Аист», восходящей к Эзопу («Волк и Цапля») и Федру.

1816

XIII. Пчела и Мухи

Две Мухи собрались лететь в чужие кра?иИ стали подзывать с собой туда Пчелу:Им насказали попугаиО дальних сторонах большую похвалу.Притом же им самим казалося обидно,Что их, на родине своей,Везде гоняют из гостей;И даже до чего (ка?к людям то не стыдно,И что они за чудаки!):Чтоб поживиться им не дать сластямиЗа пышными столами,Придумали от них стеклянны колпаки;А в хижинах на них злодеи-пауки.«Путь добрый вам, – Пчела на это отвечала, —А мнеИ на моей приятно стороне.От всех за соты я любовь себе сыскала —От поселян и до вельмож.Но вы летите.Куда хотите!Везде вам будет счастье то ж:Не будете, друзья, нигде, не быв полезны,Вы ни почтенны, ни любезны.А рады пауки лишь будут вамИ там».Кто с пользою отечеству трудится,Тот с ним легко не разлучится;А кто полезным быть способности лишён,Чужая сторона тому всегда приятна:Не бывши гражданин, там мене презрен он,И никому его там праздность не досадна.

1817

XIV. Муравей

Какой-то Муравей был силы непомерной,Какой не слыхано ни в древни временна;Он даже (говорит его историк верной)Мог поднимать больших ячменных два зерна!Притом и в храбрости за чудо почитался:Где б ни завидел червяка,Тотчас в него впивалсяИ даже хаживал один на паука.А тем вошёл в такую славуОн в муравейнике своём,Что только и речей там было, что о нём.Я лишние хвалы считаю за отраву;Но этот Муравей был не такого нраву:Он их любил,Своим их чванством мерилИ всем им верил:А ими наконец так голову набил,Что вздумал в город показаться,Чтоб силой там повеличаться.На самый крупный с сеном возОн к мужику спесиво всползИ въехал в город очень пышно;Но, ах, какой для гордости удар!Он думал, на него сбежится весь базар,Как на пожар;А про него совсем не слышно:У всякого забота там своя.Мой Муравей, то взяв листок, потянет,То припадёт он, то привстанет:Никто не видит Муравья.Уставши, наконец, тянуться, выправляться,С досадою Барбосу он сказал,Который у воза хозяйского лежал:«Не правда ль, надобно признаться,Что в городе у васНарод без толку и без глаз?Возможно ль, что меня никто не примечаетКак ни тянусь я целый час;А, кажется, у насМеня весь муравейник знает».И со стыдом отправился домой.Так думает инойЗатейник,Что он в подсолнечной гремит.А он – дивитСвой только муравейник. [123]

123

Об отзыве Пушкина на эту басню см. с. 16 наст. изд.

XV. Пастух и Море

Пастух в Нептуновом соседстве близко жил:На взморье, хижины уютной обитатель,Он стада малого был мирный обладательИ век спокойно проводил.Не знал он пышности, зато не знал и горя,И долго участью своейДовольней, может быть, он многих был царей.Но, видя всякий раз, как с МоряСокровища несут горами корабли,Как выгружаются богатые товарыИ ломятся от них анбары,И как хозяева их в пышности цвели,Пастух на то прельстился;Распродал стадо, дом, товаров накупил,Сел на корабль – и за Море пустился.Однако же поход его не долог был;Обманчивость, Морям природну,Он скоро испытал: лишь берег вон из глаз,Как буря поднялась;Корабль разбит, пошли товары ко дну,И он насилу спасся сам.Теперь опять благодаря МорямПошёл он в пастухи, лишь с разницею тою,Что прежде пас овец своих,Теперь пасёт овец чужихИз платы. С нуждою, однако ж, хоть большою,Чего не сделаешь терпеньем и трудом?Не спив того, не съев другова,Скопил деньжонок он, завёлся стадом сноваИ стал опять своих овечек пастухом.Вот некогда, на берегу морском,При стаде он своёмВ день ясный сидяИ видя,Что на Море едва колышется вода(Так Море присмирело)И плавно с пристани бегут по ней суда:«Мой друг! – сказал, – опять ты денег захотело,Но ежели моих – пустое дело!Ищи кого иного ты провесть,От нас тебе была уж честь.Посмотрим, как других заманишь,А от меня вперёд копейки не достанешь».Баснь эту лишним я почёл бы толковать;Но как здесь к слову не сказать,Что лучше верного держаться,Чем за обманчивой надеждою гоняться?Найдётся тысячу несчастных от неёНа одного, кто не был ей обманут,А мне, что говорить ни станут,Я буду всё твердить своё:Что впереди – бог весть; а что моё – моё! [124]

124

Самостоятельная обработка сюжета одноимённой басни Лафонтена, восходящей к Эзопу.

1818-1819

XVI. Крестьянин и Змея

К Крестьянину вползла ЗмеяИ говорит: «Сосед! начнём жить дружно!Теперь меня тебе стеречься уж не нужно;Ты видишь, что совсем другая стала яИ кожу нынешней весной переменила».Однаке ж Мужика Змея не убедила.Мужик схватил обухИ говорит: «Хоть ты и в новой коже,Да сердце у тебя всё то же».И вышиб из соседки дух.Когда извериться в себе ты дашь причину,Как хочешь, ты меняй личину:Себя под нею не спасёшь,И что с Змеёй, с тобой случиться может то ж.

1818

XVII. Лисица и Виноград

Голодная кума Лиса залезла в сад;В нём винограду кисти рделись.У кумушки глаза и зубы разгорелись,А кисти сочные, как яхонты торят;Лишь то беда, висят они высоко:Отколь и как она к ним ни зайдёт,Хоть видит око,Да зуб неймёт.Пробившись попусту час целой,Пошла и говорит с досадою: «Ну, что ж!На взгляд-то он хорош,Да зелен – ягодки нет зрелой:Тотчас оскомину набьёшь». [125]

125

Переработка одноимённой басни Лафонтена, восходящей к Эзопу и Федру.

1808

XVIII. Овцы и Собаки

В каком-то стаде у Овец,Чтоб Волки не могли их более тревожить,Положено число Собак умножить.Что ж? Развелось их столько, наконец,Что Овцы от Волков, то правда, уцелели,Но и Собакам надо ж есть.Сперва с Овечек сняли шерсть,А там, по жеребью, с них шкурки полетели,А там осталося всего Овец пять-шесть,И тех Собаки съели.