Бастер, ко мне! (с иллюстрациями)
Шрифт:
Лишь только устрица становилась золотисто-шоколадной, Клинт ножом выковыривал её из раковины. Когда он кончил, возле него валялось двадцать шесть пустых раковин. Испеки он больше, съел бы ещё — хорошо, что он этого не сделал! Клинт и так наелся до отвала, и теперь его потянуло ко сну. Он подбросил в костёр веток и растянулся рядом. Весенний день выдался довольно прохладный, поэтому у костра ему было в самую пору.
Он уже задремал, как вдруг ему почудилось блеяние ягнёнка. Странно! Ягнёнок мог забраться сюда, разве только переплыв залив, либо спустившись с отвесной скалы, но это не удалось бы даже козлёнку!
Блеяние послышалось снова. Клинт сел. И сразу стало тихо. Может, эти звуки доносились издалека, и их легче услышать, только приложив ухо к земле? Нет, вот снова то же блеяние где-то поблизости, на берегу.
Клинт окончательно проснулся. Вероятней всего, ягнёнок свалился со скалы, тогда его нужно искать в дальнем конце берега. Клинт прошёл по брёвнам, продрался сквозь ольховые заросли, одетые яркой весенней листвой. Но и здесь никаких следов.
Убедившись, что он миновал то место, откуда раздавались звуки, Клинт направился к валунам, в беспорядке нагромождённым на берегу, и там остановился, напряжённо вслушиваясь. Вдруг послышалось снова, и так близко, что он вздрогнул: кто-то тихо блеял почти у самых его ног. Он обошёл гранитный валун и увидел, что на песке копошится что-то белое.
«Ма-а-а-а!»
Белое, шерстистое, но не ягнёнок! Это был маленький тюлень. Задрав головку, он кричал от нетерпения. Его сердитое блеяние было похоже на звук рожка — он звал свою мать.
«Ма-а-а-а!»
— Кричи, кричи! — сказал Клинт. — Сейчас твоя мама придёт.
Клинт впервые видел тюленёнка: около двух футов длиной, с большими карими, почти человеческими глазами, тёмными жёсткими усиками и высоко поднятыми бровями на белой мордочке. Это был представитель того вида тюленей, которые водятся на северо-западе Америки.
«Ма-а-а-а!»
— Кричи громче! Сейчас она приплывёт.
Услышав голос Клинта, тюленёнок стих и принялся тыкаться носом ему в ноги. Клинту хотелось взять его на руки и подержать, пока не вернётся тюлениха, но он слышал, что некоторые животные бросают своих детёнышей, если от них пахнет человеком. А ему вовсе не хотелось, чтобы мать покинула этого маленького крикуна.
«Ма-а-а-а!»
— Ладно, малыш, я посижу с тобой, пока не вернётся твоя мама.
Клинт сел на низкий валун, загороженный от ветра более высоким, и посмотрел на неспокойное море. Тюленихи нигде не было видно. Широкий залив казался холодным и пустынным. Ботик снова било о берег, и Клинт пошёл, чтобы оттащить его подальше. А может, тюлениха не выходит из воды, потому что боится? Клинт решил вернуться к своему костру. Огонь уже совсем догорел, но он не стал подбрасывать новых веток, опасаясь, что яркое пламя тоже может спугнуть осторожного зверя.
Темнело, становилось холодно. Клинт сам не понимал, почему медлит. Он ничем не мог помочь тюленёнку, а от того, что он сидит и ждёт, мать-тюлениха быстрее ведь не вернётся.
А может, она и вовсе не вернётся? Может, именно её убили утром рыбаки?
«Ма-а-а-а!»
Клинт снова вгляделся в беспокойное море. Нет, тюленихи нигде не видно. Он вернулся к валунам. Завидев его, белый малыш принялся звать ещё настойчивее. Но как только Клинт сел на камень и заговорил, он умолк.
— Не знаю, как и быть, малыш, — сказал Клинт. — Боюсь, не случилось ли чего. Подожду твою маму ещё немного, но потом мне придётся уйти.
Тюленёнок снова стал тыкаться носом Клинту в ноги, жалобно скуля. Очевидно, он принимал Клинта за свою мать.
— Вот какие дела, малыш, — продолжал Клинт, — люди не любят тюленей, потому что тюлени тоже ловят лососей. Но люди сильней: когда представляется случай, они убивают тюленей. — Клинт вспомнил, что сам однажды стрелял в тюленей, и пожалел об этом. — Да, и я стрелял в них из ружья, но ни одного не убил. Не знаю, зачем я это делал. Это с людьми бывает — иногда они сами не знают, что делают… Ты, наверное, хочешь есть, — продолжал Клинт. — Хорошо хоть, тебе не холодно.
Сам Клинт уже дрожал и знал, что ему ещё предстоит помёрзнуть, пока он доберётся домой.
— Вот что, малыш, — сказал он тюленёнку, — если твоя мама не вернётся до захода солнца, придётся тебе остаться одному.
«Ма-а-а-а!»
Клинт погладил пушистую головку. Если теперь мать вернётся, решил он, ей не помешает никакой запах. К тому же руки Клинта пахли копчёной лососиной и устрицами.
Клинт подождал, пока солнце, коснувшись одной из вершин, не скрылось за прибрежными скалами.
— Даю твоей маме ещё пять минут, малыш.
Он влез на камень, всматриваясь в волны залива, в которых отражались последние закатные лучи, но круглой гладкой головы тюленихи нигде не было видно.
— Похоже, ты сирота, малыш!
«Ма-а-а-а!»
Клинт с участием посмотрел на белый пушистый клубок у его ног, потом нагнулся и взял тюленёнка на руки.
— Не знаю, что мне скажут, малыш, но умирать с голоду я тебя здесь не оставлю.
И пока он нёс тюленёнка в лодку, ему показалось, что он узнал об этом зверьке больше, чем за долгие часы наблюдений. Словно литое, тело малыша было дружески-тёплым и гибким.
«Тюлень не похож на меня, — думал Клинт, — зато он умеет кое-что такое, чему бы и мне хотелось научиться. У него мощное, обтекаемое тело, чтобы нырять на большие глубины. А кровь горячая, — значит, он умеет радоваться жизни, как человек».
Дома
Было уже совсем темно, когда «Дельфин» подошёл к причалу. Впереди на фоне неба чернел силуэт горы Кимрби, сбоку темнело ущелье, а чуть пониже светились окна дома Клинта. На берегу, отражаясь в свинцовых волнах, мигал карманный фонарик — он указывал, где следует пристать. Огни дома горели приветливо, но Клинт знал, что, как только он переступит порог, ему порядком влетит. Он обещал быть дома к ужину, а опоздал больше чем на час.
Уже был слышен радостный лай собак и шелест волн по песку. Клинт поднял выдвижной киль и пошёл прямо на свет.
Проскрипел по гравию киль, потом скрип сменился глухим рокотом, когда отец, поймав нос ботика, вытащил его на подготовленные заранее катки. Через секунду Клинт, выпрыгнув из лодки, уже помогал ему. Никто из них не проронил ни слова до тех пор, пока лодка не была полностью вытянута из воды.
— Что случилось, Клинт? — спросил отец.
«Ма-а-а-а!» — тоненько проблеял кто-то в ответ.