Бастион

Леонтьев Дмитрий Борисович

Позже Наполеон будет оправдываться неблагоприятными погодными условиями, ссылаясь на непобедимость русского мороза.

Он будет лгать! Историки и криминалисты, исследуя кости погибших солдат наполеоновской армии, доподлинно выяснили, что погубила их… банальная жадность! Помимо боле чем двадцатикилограммового ранца, каждый из их тащил на себе — тысячу километров! — десятки килограмм награбленного добра. Их позвоночники деформировались под весом тяжестей, ребра трещали, но они не бросали свою добычу, словно мартышка, засунувшая лапу в бутылку с орехом, и готовая умереть, но не разжимать кулак. Мороз и лихие набеги партизанских отрядов Давыдова лишь помогли

им довершить самоубийство. Тогда же, едва не попав в плен к русским казакам, Наполеон приказал изготовить для себя быстродействующий яд…

Он примет его, когда молодой и блистательный Александр Первый будет танцевать в Париже с Жозефиной, а уставшие от бесконечных войн парижане встретят русских солдат с ликованием, сами предупредив Наполеона, что если он пойдет на Париж, то они собственноручно зажгут его, как русские — Москву. Но судьба не позволит этому человеку уйти из жизни и в этот раз. Яд, утратил к тому времени свою силу, как и сам Бонапарт, и император СДАСТЬСЯ своим злейшим врагам — англичанам, сказав: “До 6 ноября я был повелителем Европы, теперь я ее посмешище. От великого до смешного — один шаг”. И вот это будет правдой. Из всех военных компаний мировой истории, эта — самая бесславная. Из полумиллиона вторгшихся в Россию солдат, вернулось немногим более 20 тысяч. Но даже эти остатки Наполеон БРОСИЛ, торопясь не упустить в Париже пошатнувшуюся власть. Наполеоновской армии не позволили даже погибнуть с честью на поле боя. Они просто передохли, а крысы, уползая прочь… А потом будет остров Эльба, недолгая агония “ста дней”, остров святой Елены, отказ жены последовать за мужем, и бесконечные страницы мемуаров, в котором ему, наконец, удастся реализовать все свои комплексы, “создавая” себя великим, милосердным и прозорливым, хотя бы на бумаге…

Кульнев не увидит этой победы. Преследуя французов, авангард генерала попадет в засаду и будет расстрелян перекрестным огнем артиллерии с господствующих высот. Прикрывая отход своих солдат, Кульнев будет смертельно ранен — пушечное ядро оторвет ему ноги выше колен. По свидетельству Давыдова и Волконского, генерал снял знаки отличия, со словами: “Возьмите! Пусть враг, когда найдет мой труп, примет его за труп простого солдата, и не кичится убийством русского генерала”.

Что здесь добавить? Два совершенно разных человека. Оба — прирожденные военные. Один — император, любимец женщин, хозяин Европы, второй — простой русский генерал, одинокий и небогатый. Но я не хочу даже сравнивать их. Якову Петровичу Кульневу такое “соседство” ряд ли бы понравилось…

Глава 7

Но для женщины прошлого нет:

Разлюбила — и стал ей чужой.

Что ж! Камин затоплю, буду пить…

Хорошо бы собаку купить.

И. Бунин. — Подожди! — взмолился, наконец, Виктор. — Дай отдышаться…

Она придержала коня и легко соскочила на землю, с усмешкой глядя на тяжело переводящего дух Виктора.

— Эксперимент провалился? — констатировала она.

— Но попытаться-то надо было… Капитан Фракас и Д`Артаньян догоняли лошадь… По крайней мере, как утверждал Дюма и Готье…

— Значит, такие были лошади, — рассмеялась она. — Впрочем, то мешает тебе говорить то же самое? Таких экспериментаторов, как ты, найдется немного, так что хвастайся смело… Искупаемся?

Привязав коня к дереву, она быстро разделась и вошла в воду. Виктор невольно залюбовался ее гибкой фигурой и распущенными по плечам волосами.

— Что? — лукаво спросила она, явно зная ответ заранее.

— Ты очень похорошела, с тех пор, как приехала сюда… Знаешь что? Давай я тебя сфотографирую?

Ты взяла фотоаппарат?

— Я думала — ты взял.

— Ладно, это не проблема. Ты купайся и загорай, а я сбегаю за ним. Не скучай, я быстро.

— А вот у меня фотоаппарат всегда с собой, — раздался вкрадчивый голос, как только Виктор скрылся за поворотом лесной дорожки.

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Метрах в десяти, прислонившись к сосне, стоял Борис, или — Боренька — как называли его в лагере. Согласно паспорту, ему было уже больше сорока, но бритая до зеркального блеска голова, легкомысленные красные шорты, застиранная футболка с изображением “вечно живого” Ленина и потрясающая простота в отношениях с женщинами, заставляющая вспоминать юношескую гиперсексуальность, переносили его в разряд “вечных подростков”. Можно было не сомневаться, что и в пятьдесят, и в шестьдесят лет, он будет ходить все в тех же шортиках — футболочках — сандаликах, и заигрывать с пионервожатыми, совершенно искренне не понимая, почему к нему относятся не серьезно.

— Я рада за тебя, Боренька, — сказала ему Ольга. — Значит, ты сможешь прямо сейчас, не заходя домой, пойти фотографировать птичек… Или белочек — кого найдешь…

— Здесь нет птиц, — ответил Боря. — В этих местах живности вообще очень мало — ты этого никогда не замечала?

Несколько озадаченная, она прислушалась. Странно, но в огромном и чистом лесу и впрямь не было слышно птичьих голосов.

— Здесь даже комаров и мух практически нет, — добавил Боря.

— Море близко, — пожала она плечами. — Они не любят морской воздух…

— Может быть… Хотя некоторые говорят, что в незапамятные времена именно в этих краях упал какой-то редкий метеорит. Ученые говорят, что шунгит, который добывают только в Карелии — явно метеоритного происхождения. Ледник тоже остановился именно здесь… Вообще это странное место — ты не находишь? Гитлер очень интересовался им с исторической и оккультной точки зрения, а НКВД снаряжало экспедиции для изучения меряченья…

— Изучения чего?

— Меряченья, — повторил он. — Остатки коренных народов иногда впадают в странный транс, начинают говорить на непонятных языках, порываются куда-то идти… А в некоторых местах невозможно находиться из-за внезапных приступов первобытного ужаса… Это действительно странные места. Здесь дремлют древние силы. Те, кто приезжают сюда ненадолго, сначала испытывают приступы радости, граничащей с эйфорией, а потом… потом начинаются депрессии, истерии, сплин…

— У меня все происходило в обратном порядке, — усмехнулась она, выходя на берег. — А сам не боишься этой… радиации?

— Я веду исключительно здоровый образ жизни, — сказал он, словно невзначай подходя все ближе и ближе. — Вон какие бицепсы… Хочешь пощупать?

— Нет, Боренька, спасибо. Вот чего точно не хочу, так это щупать тебя. И не надо смотреть на меня томными глазами. Я не испытываю к тебе такой тяги, что б немедленно бросаться на шею и сливаться в горячей страсти прямо тут же, на песке…

— Почему? — даже удивился он.

— Ну как… даже не знаю… потому что не хочу…

— Странно, — недоверчиво оглядел он себя. — Может, вечером?

— Боренька!..

— Хорошо, пока отложим этот разговор. Но, как только решишь — говори не стесняясь. Травки покурить не хочешь? Ты какая-то напряженная…

— Нет.

— Совсем странно… Ведь скоро пати…

— Что скоро?

— “Пати”. “Растоманы” — “дети цветов”, — облюбовали здесь одно озеро. Говорят тысяч пять со всей России приедет. Музыканты, танцовщицы, драйв…