Байки под хмельком
Шрифт:
1997 г.
О наливке
Во все времена русский человек наблюдал вокруг себя довольно примеров неутомимого, отчаянного пьянства. Глаз к ним так притерпелся, а слух так пообвык, что приснопамятное имя походя присваивалось многим предметам и местностям, вовсе не повинным в старинном грехе. Ни в одном языке нет такого мощного пласта «пьяной» топонимики, как у нас. Речку Пьяну и московские Наливки мы уже поминали. Но есть ещё Пьяный Бор, Пьяный Брод, Пьянский Перевоз, Пьяные Дороги, Пьяный Базар; до своего затопления стояли поперек Ангары два порога-близнеца: Пьяный и Похмельный. Только в Великую Отечественную переименовали город Пропойск — отличившейся при его освобождении дивизии пришлось бы, по установившейся традиции, присваивать имя «Пропойской» Сразу несколько больших сел и малых деревень
До чего ни коснись — везде найдешь своих «питухов». По закраинам пьяных болот растут пьяная трава и ягода-пьянишник. С пьяницы-цветка лесные пчелы носят «пьяный мед», ведом на Руси и «пьяный» хлеб — испеченный из зерна, пораженного особым видом грибка; ломоть такого хлебца вполне заменяет косушку, причем с теми же похмельными последствиями для человека.
А фамилии? Полистайте телефонный справочник Москвы. О Пьяновых, Пьянковых, Пьянишниковых, Пьянициных, Пьянчугиных, Опойкиных, Пьяницких, Выпиваевыхя даже не упоминаю. Но есть ещё Винниковы, Брагины, Бражниковы, Хмелевы, Водкины, Кабаковы, Похмельевы, Полугаровы, Сивухины, Рюмкины, Бутылкины, Штофниковы, Чаркины, Наливаевы, Винокуровы, Допиваевы, Загуловы, Лакаевы… Один в высшей степени интеллигентный гражданин с достоинством носит звучную фамилию Блевакин. Не станем лезть к соседям, но одну украинскую фамилию мы просто не вправе проигнорировать: Звечерупьяный.
Было бы не лишним упомянуть хоть несколько знаменитостей, принадлежащих к русскому «пьяному» кругу Однако число их оказалось столь велико, что поневоле пришлось отказаться от задуманного.
1997 г.
Хитрец
Одна почти столетняя бабулька гнала самогон. Всю ночь напролет. Из сил выбилась, ко сну клонить стало. Поняла, надо просить помощи у соседа. Оговорив условия (пару бутылок самогонки), сосед прервал свой сон, сменил старушку. Когда обнаружил, что пора идти за водой, сосед взял пустые ведра, отправился к колодцу. А в это время по деревне шли два участковых милиционера. Заметив дым, они припустили со всех ног: «Пожар!» Однако вскоре притормозили, переглянулись. И уже тихонько, крадучись, стали приближаться к баньке, в надежде накрыть самогонщика и примерно наказать. В баньке не было ни души. Затаились, стали ждать. А тут и мужик с двумя ведрами воды заявился.
— Ну, мужик, пиши объяснение. Сейчас мы тебе штраф выпишем. А мы-то думали вначале: пожар. Кто в четыре утра баню топить станет? А потом поняли, в чем дело, — делились пережитым участковые, радуясь успешному завершению дежурства.
Мужик почему-то хранил олимпийское спокойствие, не суетился. Написал объяснение, расписался, молча отдал участковому. Тот вначале нахмурился, а когда дочитал — расхохотался. Отдал прочитать коллеге. Тот тоже развеселился.
— Молодец, мужик! — похвалили они самогонщика. — С юмором у тебя все в порядке. Наливай!
…Как следовало из объяснения, в четыре утра мужик вышел до ветру. Увидев дым над бабкиной банькой, подумал, что пожар. Схватил ведра, побежал за водой. А когда прибежал, то увидел, что это вовсе не пожар, а два милиционера гонят.
1997 г.
Коньяк марки «ТГФМ»
Старожилы уверяют, что и по сей день в нашей орденоносной авиации очень даже активно пользуется спросом противоводокристаллизационная жидкость. Мало того, что её с успехом добавляют в авиационный керосин с целью водяной антикристаллизации, которая может по научным расчетам образовываться на высоте 10 тысяч метров при температуре минус 50 °C. Так ещё добавляют и во внутрь по причине похмельного синдрома или обыкновенного человеческого желания вообще что-нибудь выпить спиртного. А во времена сухого закона у работников авиапромышленности эта самая жидкость вообще ценилась на вес золота. По понятной причине: кроме этой самой жидкости и выпить, кроме лимонада, было нечего. А какие времена тяжелые наступали, когда жидкость вдруг в аэропортах заканчивалась. Самолеты и те в воздух не поднимались, не говоря уже об авиационном технике, страдающим с похмелья.
А однажды в связи с отсутствием этого «напитка» даже разыгралась самая настоящая трагедия. Правда, все закончилось без жертв.
А дело было так. Как-то эту жидкость, у которой имелось свое обозначение под аббревиатурой «ТГФМ» перестали завозить авиаторам. Надо попутно заметить, что такое бездарное решение властей обернулось для многих, как простых, так и ответственных, работников большими сложностями.
Судите сами, то надо попросить кого-то две смены отработать, то срочно запчасти достать. И без «стакана», как вы сами понимаете, тут никак не обойтись. А налил дести граммов — глядишь, и производство заработало как часы. Так вот содержимое в стакане заменяла та самая ТГФМ.
Опять же «коньяк» этой марки ценился не только авиаторами, то и жителями окрестных сел — в винных магазинах-то шаром покати… Вот и приобретали жители, соседствующие с аэропортом этот напиток у техников и летчиков по договорной цене.
Так вот, жуткое горе опустилось на окрестные земли и аэропортовскую площадь после того, как вместо ТГФМ в аэропорт привезли другую противоводокристаллизационную жидкость. Только теперь уже под аббревиатурой «И». И как назло, пришла цистерна с неизвестным термином как раз накануне всемирного праздника трудящихся 1 Мая. Многие посчитали такое положение происками ЦРУ. Все — и жители и работники аэропорта были в полной растерянности: можно ли пить жидкость «И» или нельзя, не знал никто. Пробовали с другими аэропортами связаться, не получилось, связь барахлила. А решение надо было принимать срочно: без «стакана» транспортный узел мог остановиться в любую минуту. И тогда в голову одного из руководителей аэропорта пришло спасительное решение — поставить эксперимент. На службе горюче-смазочных материалов этого авиапредприятия работал слесарь Кузьмич. Как говорят на Руси, «он пил все, что горит», причем каждый день. Решили посмотреть, как отреагирует организм слесаря на загадочную жидкость «И». Поскольку задача решалась всенародно, то не стали скрывать от руководства города этот эксперимент. Напротив, ко времени начала «испытаний» городские отцы подогнали к проходной аэропорта две «скорые». Поставили на уши и врачей в местной больнице — в отделении реанимации все было готово к оказанию помощи слесарю в случае, если жидкость «И» окажется непригодна к употреблению внутрь. Люди в то время ещё были сплошь и рядом порядочные, и начальник аэропорта не только взял на себя всю ответственность, но и самолично налил из цистерны стакан жидкости и понес её в слесарные мастерские.
Неизвестно, что пил Кузьмич накануне, но в этот день он как всегда мучился с похмелья, поэтому принял протянутый стакан с благодарностью, правда слегка удивившись, что его протягивает сам начальник аэропорта. Кузьмич залпом выпил стакан и, как ни в чем не бывало, опять взялся «точать детали» Все молчали и никто, опять же к удивлению Кузьмича, от него не отходил. «Наверное, хронометраж ведут», подумал Кузьмич, и принялся «точать».
А от начальника аэропорта и его помощников каждые полчаса городским властям летело сообщение: «Кузьмич все ещё «точает» или «Кузьмич» «точает» ещё с большим усердием и производительностью. Словом, ставили в известность, дескать, подопытный «кролик» как ни в чем не бывало продолжает работать и никаких признаков отравления не проявляется.
Когда истекли положенные для случаев отравления 6 часов, а Кузьмич работал как ни в чем не бывало, у людей словно свалилась гора с плеч жидкость «И» пригодна для употребления. Все сразу успокоились и все встало на свои месте. А начальник аэропорта был доволен больше всех: теперь предприятие будет жить и все работники аэропорта и жители соседних сел достойно отметят 1 Мая — Международный день солидарности.
30 апреля ночь была не по-весеннему морозная и на окрестных дорогах выступил иней. Зато ранним утром была отчетливо видна вереница человеческих фигурок, устремленных в сторону аэропорта. Люди шли с бидонами и чайниками, термосами и даже рукомойниками. Шли по проторенной дорожке в сторону аэропорта…
1997 г.
Ностальжи
Мучаясь страшной головной болью, я заскочил в современный пивбар, где потчевали каким-то зарубежным пивом с импортными чипсами и вовсе не из традиционных, измазанных рыбьими внутренностями и чешуей, пол-литровых кружек, а из длинных стаканов. Но когда трубы горят, разве будешь далеко отходить от дома, чтобы найти подходящее питейное заведение.
По старой советской привычке я заказал сразу три стакана и отошел к свободному дальнему столику. Первый бокал — залпом, второй наполовину. Теперь время передохнуть, привести в порядок мысли и оглядеться по сторонам. И тут перед моим столиком нарисовался он — постсоветский великовозрастный денди, дитя послевоенных лет с маслянистыми волосами, мятым лицом и пиджачком и с платочком, завязанным вокруг шеи «А ля Вознесенский». Он жалобно-просящими глазами смотрел на мои бокалы с пивом и ничего не говорил. Впрочем, все было понятно. Мое настроение просто обязывало привести в чувства коллегу по бурному вечернему застолью, и я, ни выронив ни слова, подтолкнул полный стакан в его сторону.