Беги, Люба, беги!
Шрифт:
— А ты тут сиди, меня жди.
— Мамочки... — заскулила я. — А зачем ты раздеваешься? Ты что, голым пойдешь?
–
Слушая мои жалобные завывания, Максим посмеивался. Прошла минута, и я поняла причину его веселья: в его рюкзачке покоилось нечто вроде маскировочного костюма, выглядевшего так, словно он долго валялся в грязной луже с прелыми листьями, а потом им пытались закусить свиньи.
— В таком виде только в индейцев играть. Тебя пристрелит первый же встречный милиционер!
— Пристрелит, если попадет, — немного обиженно отозвался Максим. Он привстал и развернулся. — Смотри не свались... Я быстро.
Начав
Как Тигрин преодолел ограду, я не видела. С трудом разглядела его на поле среди травы и кочек, и то только потому, что специально искала, водя биноклем по кратчайшему расстоянию от дуба до дома Мамонова. Дурацкие лохмотья самым непостижимым образом сливались с целинным пейзажем, к тому же возникло ощущение, что их хозяин способствует этому слиянию с большим знанием предмета. Теперь оставалось только уповать, что он так же хорошо представляет, что делать дальше. Возле дороги я вновь потеряла Тигрина из виду и заволновалась, но через какое-то время заметила его уже возле дома. Максим добрался до угла и исчез.
Как только я осталась в одиночестве, словно по заказу, начала ныть рука. Видимо, пробираясь вверх по ветвям, я слишком ее нагрузила. Я глубоко вздохнула и покачала головой. Во что превратилась моя жизнь? Мне врезали по голове, пытались спихнуть под машину... Напали с ножом... Неизвестный маньяк бродит по моей квартире, как у себя дома... Я сижу, словно курица на насесте...
Я задрала голову, разглядывая сквозь разлапистые ветви высокое синее небо. «Господи, дай мне знак...» Увесистая серая ворона, с неиссякаемым энтузиазмом битый час скакавшая в ветках над головой, глухо каркнула и шумно всплеснула просторными крыльями. Послышался шелест листьев, и тут в опасной близости от перекинутых через сук джинсов Максима на кору смачно хлопнулся жидкий белый шлепок.
— Понятно... — задумчиво хмыкнула я, снова поднимая глаза к небу. — Моя жизнь — дерьмо!
Посидев в грусти еще немного, я хлюпнула носом. Все это ужасно! Жизнь и так тяжелая штука, а когда живешь словно с завязанными глазами... Я всхлипнула с
выражением. И никого у меня нет, кроме единственной подружки! Правда, она все обои мне в коридоре заляпала, пьянь такая, и соседу глазки строит. Коля и так слаб по отношению к горячительном напиткам, а с такой женщиной и вовсе под гору покатится. Нет, доверять Ферапонтова Лидке решительно нельзя...
Где-то внизу послышалось тихое шуршание. Я боязливо поджала ноги и, ухватившись за ветку, глянула вниз. Не думаю, чтоб здесь водились удавы или питоны, но...
— Ну, как дела? — послышалось из-за спины. От неожиданности я дернулась, но Тигрин спас меня от неминуемого падения, вовремя ухватив за пояс джинсов. — Ты уже уходишь? Мне еще надо переодеться.
— Тебе только в цирке работать, — сердито забурчала я. — Лазаешь, как Тарзан.
Он не отозвался, шустро стягивая пестрые лохмотья. Я не лезла с вопросами, терпеливо дожидаясь, пока о результатах разведки Максим расскажет сам.
— Спускаемся! — наконец скомандовал он, и я обрадовалась.
И сразу поняла, что погорячилась. Как выяснилось, спуститься с дерева гораздо труднее, чем на него влезть. Под каждым суком я висела, воя, как кошка в корыте с мыльной пеной. Максим резвым орангутангом
— Любонька, — ласково шипя сквозь зубы, умолял он, — отцепись... Не бойся, я же рядом...
Когда до земли осталась самая малость, я решила, что пора покончить с этой пыткой, и попыталась спрыгнуть, позабыв предупредить Тигрина. Он подумал, что я падаю, и самоотверженно кинулся следом, пытаясь схватить меня за шиворот. Это ему удалось, однако удержать нас двоих на стволе он не смог, и мы грохнулись вниз. Я долетела первой и стукнулась спиной о здоровенный корень. Максим шлепнулся сверху. Я завопила. Совсем очумевший Тигрин резво вскочил. Я случайно дернула ногой, он споткнулся и, раскинув руки, с размаху налетел на дуб, будто собрался с ним целоваться. Поскользнувшись на корне, взмахнул руками и съехал по стволу вниз, расцарапав о кору щеку. Наконец ему удалось встать. Повернувшись, Максим молча потрогал царапины и посмотрел на меня долгим выразительным взглядом. Я заскучала.
Возвращение от Дуба до машины прошло весьма быстро и, что больше всего раздражало, молча. Вернее, молчал только Тигрин, я пыталась принести извинения за нанесенные ему повреждения, а заодно выяснить, что он видел в доме родителей Мамонова. Но Максим только мрачно буркнул: «По дороге расскажу...» — и размашистым шагом припустил через перелесок. Рассудив, что царапины на физиономии никому не прибавляют хорошего настроения, я тоже замолчала, семеня следом. Но очутившись на сиденье «СААБа», подумала, что все возможные правила этикета соблюдены.
— Я провисела на дубе четыре часа, а ты ничего не рассказываешь, — повернулась я к Максиму, раздумывая, не надуть ли для пользы дела обиженно губы. — Кто там, в доме?
Тигрин завел мотор, сосредоточенно повозился с какими-то кнопочками и, положив руку на руль, отвернулся к окну. Наконец буркнул:
– Твой муж.
— Да? И... — Я машинально хихикнула. — То есть... Что ты имеешь в виду? В том доме Олег? Но что он там делает?
— Ничего особенного. Колбасу ест.
— Колбасу? Почему колбасу? — потерянно зашептала я, где-то в глубине души уже понимая, что ответы на все свои вопросы знаю сама. — Так его... не похитили?
— Нет, не думаю, что его похитили. — Максим коротко усмехнулся.
— Так он там, — с трудом выдавила я, — с этой женщиной? Вдвоем?
Тигрин кивнул. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. До самого моего подъезда мы не сказали друг другу ни слова.
А в дверях квартиры меня встретила Лидка..
— Любаша! Куда ж ты подевалась?
Я молча прошла мимо нее в ванную, подруга тащилась следом:
— А что за шикарная тачка тебя привезла? Твой Тигрин, что ли?
— Это не мой Тигрин!!! — вдруг заорала я, резко обернувшись.
Лидка шарахнулась в сторону. Я села на край ванны и заплакала. Осторожно заглянув в дверь, Лидка подошла на цыпочках и села рядом.
— Любонька... Ну, не плачь! — Она погладила меня по плечу. — Случилось что-нибудь? Я ж не знала...
Ополоснув лицо холодной водой, я шмыгнула носом и поглядела на подружку.
— Олег здесь...
— Где? — искренне изумилась Вельниченко, оглядываясь.
— Подлец... подлец... — в отчаянии сжимая кулаки, запричитала я. — Как он мог? С этой... шваброй... А я так волновалась, думала, его похитили. А он!