Беги, Люба, беги!
Шрифт:
Однако подобные мелочи интересовали его мало. Сливовые глаза смотрели сквозь меня, словно сквозь стекло, и лишь изредка кривились губы:
— Я сказал — нет!
— Но я уже отдала документы... У меня нет выбора...
— Выбор всегда есть! — назидательно отчеканил муж и отвернулся. — Ты когда документы отдавала, со мной советовалась? Ну вот теперь и не обижайся!
Объявив, что после командировки осталось несколько свободных дней и что в контору он идти не собирается, Олег устроился на диване, лениво
До отъезда оставалось два дня. В тоске я переводила взгляд с мужа, продолжавшего валяться на диване, на календарь и обратно. Олег прилежно делал вид, что не понимает глубинного смысла моих молящих взглядов, с издевательской вежливостью осведомлялся о самочувствии и снова принимался копаться в своих бумагах.
Около полудня супруг неожиданно поднялся.
— Мне нужно уйти на пару часов... — проинформировал он, обуваясь.
Не успела за ним закрыться дверь, позвонила Лидка.
— Привет! — обрадовалась я, заслышав знакомый голос. — Как дела?
— В норме... — Подруга была на службе, поэтому добавляла в голос определенную долю официоза. — Как у тебя?
— Никак... — Я вздохнула. — Он категорически против.
Вельниченко вспыхнула, словно сухая солома. Но произносить вслух все то, что она обычно говорила об Олеге, при коллегах язык у нее, видимо, не повернулся.
— Погоди-ка, перейду в другую комнату... — предупредила она и исчезла, а через минуту проявилась снова. И понеслось... — Вот сволочь какая! Сам шлялся неделю неизвестно где! И чего он на'работу не идет? Дел у него, что-ли, нет?
— Не понимаю, — призналась я. — Лежит все время на диване или одни и те же бумажки перебирает. Сначала даже подумала: не заболел ли? Но стоит только слово о командировке вслух произнести, взрывается, как сумасшедший... Как быть? Мне Березкина позвонила, сказала, что самолет в пятницу в семнадцать десять.
— Знаешь, что тебе надо сделать...
Разговор не занял много времени, предложение подруга сформулировала четко, но, вешая трубку, я все-таки сомневалась в его здравомыслии. Размышляя, стоит ли последовать ее совету, я стояла возле телефона, и тут снова позвонили.
— Слушаю вас! — негромко вздохнула я, беря трубку.
Через мгновение от моей задумчивости не осталось и
следа. В трубке звякнуло, словно там энергично чокались после удачно произнесенного тоста, и я услышала:
— Ну, здравствуй!
Физиономия у меня вытянулась. Глядя на свое отражение в зеркале, я с плохо скрываемой злостью прошептала:
— Это опять ты?
— Я, — подтвердил маньяк. — Аты, кажется, не рада?
Тут он попал в самую «десятку». За последнее время я
успела подзабыть противный голос, и одна только мысль, что все начинается заново, вызвала тошноту.
—
— Некрасиво приличной женщине произносить такие слова, — с отеческой укоризной перебил маньяк. — Можно подумать, что...
— Приличия — выдумка высохших старых дев! — резко оборвала я и сама себе удивилась: почему я вдруг припомнила маньяку его собственные слова, было одному богу известно. — Поэтому не говори больше об этом...
Моя хорошая память произвела на него впечатление.
— Что ж, — хмыкнул он, — по крайней мере, видно, что не все наши разговоры прошли впустую. К тому же нам явно удалось, хоть и не с первой попытки, перейти на «ты». Тебе не кажется, что теперь мы стали друг другу немного ближе?
— Что тебе нужно? — почти спокойно спросила я и подумала: «Сейчас скажет какую-нибудь гадость, и я сразу вешаю трубку!»
— Твой муж не такой уж дурак! — услышала я, и хотя приятного в сообщении было мало, повесить трубку не решилась.
— И... что?
— Мужа слушаться надо. — Я изумилась молча, — Если меня слушать не хочешь...
Тут я даже развеселилась. Все-таки, когда сама себя считаешь дурой — одно дело, а когда так считают другие — совсем другое:
— Сориентируйте по теме, пожалуйста, — вежливо попросила я.
— Поездка, о которой ты так мечтаешь, не принесет тебе ничего хорошего.
— А-а! — разочарованно протянула я. — Это мы уже слышали. А чего-нибудь конкретнее бабских причитаний не будет?
«Бабские причитания» вывели моего собеседника из равновесия.
— Ты даже не можешь представить, как изменится твоя жизнь! — железной собакой пролаял маньяк, и в трубке так загудело, что пришлось отстранить ее от уха. — И потеряешь больше, чем получишь!
— Уж куда больше! А не ты ли говорил, что здесь меня собираются убить, и советовал уехать? Вот я и уезжаю! Думаю, Германия ничем не хуже другого места.
— Можешь ты понять, что это единственное место в мире, куда тебе не стоит ехать?
— Да почему, в конце концов?!
— Сейчас я не могу объяснить, но послушай доброго совета...
— Да? — с сарказмом рассмеялась я. — Если я не слушаю собственного мужа, с чего ты взял, что я буду слушать какого-то болвана?!
Я даже задержала дыхание, вслушиваясь, не дрогнет ли голос собеседника, не допустит ли он какой-нибудь промашки, чтобы я могла убедиться... Но если это все-таки и был Олег, на крючок он не попался.
Слово за слово, зацепились мы не на шутку. Со стороны, наверное, я выглядела чистой сумасшедшей: глаза сверкают, щеки горят, как пионерский костер. В довершение ко всему, я еще азартно размахивала кулаком, словно грозила собственному отражению в зеркале, хотя оно-то уж точно ни в чем не было виновато.