Бёглер
Шрифт:
Насколько Барт знал, замок старого колдуна - еще со времен постройки, века полтора тому назад - пытались обокрасть раз двадцать и, само собой, безрезультатно. Ходили слухи, мол, неудачливых грабителей гранд-колдун превратил в белокаменных гномов, которые по ночам охраняют замок и безжалостно убивают любого, кто сподобится на воровское деяние. Проверять верность тех слухов мастер-вор не собирался и потому замок гранд-колдуна в его рабочих задумках никогда не числился.
Звук подков, частый и звонкий, стал глуше - брусчатку дороги сменили мраморные плиты. А чуть позже закончился лесной коридор: перед всадником предстала громадная поляна. Явно рукотворная, размерами не меньше городской площади и покрытая теми же мраморными прямоугольниками - она напоминала кладбище с тесно уложенными
Посреди поляны высился черный замок, обитель гранд-колдуна; яркая луна над крышей замка высвечивала лишь декоративные башенки здания и приспущенные в знак траура вымпелы на шпилях. Темные окна замка мертвенно поблескивали отраженным от мраморных плит лунным светом, и только возле далекого арочного входа пылали дежурные настенные факелы - горели тускло, ровно и бестрепетно. Практически ничего не освещая.
Два ряда невысоких изваяний обозначали путь ко входу в замок. Барт, проезжая, внимательно рассмотрел каменные скульптуры: действительно, гномы со зверскими ухмылками на бородатых рожах… поди, не врали слухи! Нет-нет, пропади оно пропадом то богатство, что хранится в замке, жизнь дороже - Барт отвел взгляд от уродцев. И вовремя: рядом со входом в замок, из густой тени стены на лунный свет вышел некто в черном плаще с капюшоном - колдун, скорей всего, что здесь обычному человеку делать?
– неторопливо подошел к гномьей тропе и остановился, перегородив дорогу. Барт подъехал ближе, спешился; из той же темноты вынырнул второй «некто», тоже в черном, молча взял коня под уздцы и, пройдя с десяток шагов вдоль замковой стены, пропал в ночном мраке вместе с конем.
Барт встал напротив встречающего, не зная, что делать дальше. Но, помня наставление заказчика держаться нагло, на всякий случай по-хозяйски упер руки в бока, растопырив локтями перьевой плащ. И, слегка покачиваясь с носка на пятку, надменно уставился в затененное капюшоном лицо - луна светила в глаза Барту, не позволяя толком разглядеть собеседника.
– Так-так, - озадаченно промолвил встречающий, - кого я вижу! Господин Леонардо, вы? Невероятно…
– Ба, знакомый голос! Без всяких сомнений это я, младший колдун Гримо, - насмешливо сказала маска: губы Барта двигались самостоятельно, намертво приклеенные к коже чужого лица. Мастеру-вору не оставалась ничего иного, как в такт произносимым словам слегка шевелить нижней челюстью. Чтобы не возникло подозрений.
– Или уже не младший колдун, а? Столько лет прошло, мог и подрасти в умении, всяко ведь случается… хотя по мне, так скорее лягушка вместо икры жемчуг начнет метать, нежели старина Гримо чего путного добьется.
– Теперь я помощник гранд-колдуна, - сухо ответил Гримо.
– А вы как всегда блистаете остроумием, господин Леонардо. Вижу, что годы изгнания вас не изменили.
– Бывший помощник бывшего гранд-колдуна, - глумясь, уточнила маска. Нынче голос «монаха» звучал ясно и твердо, будто не сидел он, сгорбившись, в корчме за пять-шесть миль от чародейного замка, а стоял за спиной Барта. И дергал его губы за неосязаемые ниточки.
– Что ж, входите, - отступил в сторону Гримо, - имеете полное право.
– И добавил желчно, с надеждой: - Если сможете, разумеется. Именное заклятье на остановку вашего сердца никто в замке не отменял… общинное колдовство не рассеивается, господин Леонардо, пока жив хоть кто-нибудь из участников ворожбы. В отличие от запретных чар на въезд в губернию, созданных вашим отцом.
– Ты как был многословным дураком, так им и остался, - надменно произнесла маска.
– Я иду.
– Барт понял намек и направился к арке входа.
В серебряных воротах, покрытых дивными эмалевыми пиктограммами - днем наверняка разноцветными, но в темноте одинаково темными - обнаружилась дверь. Мастер-вор толкнул ее и вошел в недлинный коридор: на стенах, как и при входе, горели бездымные, неугасимые факелы. Багровые отблески пламени лениво переливались на посеребренном своде потолка; украшенные стеклянной мозаикой стены рябили сотнями отраженных огоньков - что там было изображено, Барт не разглядел. Да и не особо к тому
– Дом, милый дом, - с отвращением сказал Леонардо.
– Теперь ты понял, вор, почему я послал тебя, а не приехал сюда сам?
– Барт не ответил.
– Молчишь? Правильно, - одобрил колдун.
– Поступай так и далее, целее будешь.
Коридор закончился точно такими же воротами, что и на входе; распахнув очередную дверь, мастер-вор переступил порог.
Просторный зал выглядел соответственно статусу бывшего владельца - богато, странно и устрашающе. Каменные стены уходили ввысь, упираясь в перекрестье потолочных балок, массивных, черных от застарелой копоти; прикрепленный к балкам на длинных цепях железный обод с множеством факелов напоминал огненную корону невесть какого правителя-великана.
На стенах тут и там висели гобелены - древние, почти выцветшие, с неразличимыми рисунками, - меж тех гобеленов располагались картины в золоченых багетах и головы всяческих лесных зверей, охотничьи трофеи гранд-колдуна. Две широких лестницы у боковых стен вели на второй жилой этаж: кольцевой балкон с частыми дверями охватывал зал по периметру.
В дальней стене был устроен камин - высокий, более чем в рост человека; несмотря на теплую ночь, в камине горел огонь, согревая не по-летнему стылый воздух зала. Зеркально-гладкий пол из черного хрусталя мерцал в свете пламени глубинными золотистыми искрами, воздух пах горячим деревом и незнакомыми Барту горьковатыми, как запах осенних цветов, благовониями.
По центру зала находился длинный обеденный стол - сейчас пустой, только ряд многорожковых подсвечников с зажженными свечами да единственный поднос, уставленный бокалами и высокой темной бутылью среди них. Судя по всему, обильных поминок с угощением не предвиделось.
За столом, на жестких стульях с высокими спинками, расположились колдуны - семеро, в обязательном траурно-черном одеянии; один из колдунов, в очках и седобородый, восседал во главе стола с раскрученным свитком пергамента в руках. Сквозняк от открытой двери колыхнул пламя свечей и привлек к Барту внимание чародейной семерки: разом повернувшись к двери, они уставились на мастера-вора - поначалу равнодушно, не разобрав кто стоит перед ними, а уж после, узнав, с нескрываемой ненавистью. К удивлению Барта, в числе сидевших за столом оказались и женщины, две вовсе молодые девицы - он почему-то всегда думал что колдунами бывают только мужчины… да, век живи, век учись. А что до молодости ворожей, так это наверняка обман, дамское кокетство - поди, лет под пятьдесят красоткам. Если вообще не под всю сотню.
Ехидные реплики мага Леонардо подтвердили его сомнения:
– Здравствуйте, мои дорогие, здравствуйте, любимые! Ах, как давно я вас всех не видел! Лет сорок, наверное, а вы все те же, все такие же - милые тетушки Мани и Хани, на обеих два с половиной века, поди скоро уже песочек сыпаться начнет, а выглядите словно под венец собрались… Ого, председательствующий дядюшка Винни, какая неожиданность! Ну-с, как поживает ваша любезная борода, единственно толковая и уважительная часть головы моего славного родственничка?… Ба, младший братец Терри! Как славно, что ты не подох в южных краях - наверное, с десяток скакунов загнал и мозоль на заднице набил, мчась на похороны? Вернее, за жезлом всевластия, а? И тут вдруг появляюсь я, старший - ах, какая досада!… Кузен Дарц, давно ли ты бросил давить юношеские прыщи и перестал запираться в туалете наедине с магическими картами обнаженных нимф? Эх, что с людьми года делают!… А вот и верные прихлебатели, двое дураков от здешней кормушки, одинаковые с лица, с забытыми мной именами - бывшие, очень бывшие друзья гранд-колдуна. Которые потеряли и умение, и способность к чародейству по воле моего папеньки… но ведь до сих пор его любят, наказанные, не так ли? При возможности и лизнули бы хозяина вновь, как обычно и где половчее… Ох, простите, простите, я забыл, что вы тоже ждете оглашения завещания.
– Барт, пока маска издевалась над сидящими за столом, сел на жесткое кресло с высокой спинкой в противоположной, второй главе того длинного стола - подальше от бородача, председателя дядюшки Винни. Сел туда нечаянно, но маска одобрительно хмыкнула.