Бёглер
Шрифт:
Мать одна вырастила Криса, а когда ему исполнилось шестнадцать, отдала парня в работники к сводному брату, дядюшке Шмулю - за еду, одежду и науку. Если с первым и вторым здесь было не густо, то с третьим, с науками, дело обстояло вполне толково: в хранилище скопилось изрядное количество утерянных книг, от школьных учебников до энциклопедий и всяческих справочников включительно. Потому, пусть и урывками, не часто, по ночам или же когда дядюшка надолго уезжал по делам, Крис прочитал, изучил многие из тех томов. Конечно, подобное самообразование никак не заменяло грамотного обучения в школе или гимназии, но, как верно решил Крис, уж лучше так, чем вообще никак.
Из
– Ох, беда, - рассеянно теребя бороду, уныло повторил дядюшка, - надо что-то делать. Но что? Может, пуститься в бега? Или объявить себя скоропостижно умершим? Право, я затрудняюсь с решением.
– Дядя, ну бросьте вы так переживать, - Крис взял со стола письмо, мельком глянул на официозные завитушки букв, золотую печать.
– Обычное уведомление, ничего особенного, - он положил пергаментный лист на место.
– Глупый ты, бестолковый, - Шмуль горько вздохнул, с неприязнью ткнул пальцем в фамилию ревизора на документе.
– Ныне проверяющим назначен сам магистр финансовой магии господин Пондильяк! Неужели тебе ничего не говорит это имя?
– А должно?
– заинтересовался Крис.
– Понятия не имею, кто такой. Все прошлые разы был господин Туфа, нормальный дядька. Вы, вроде бы, о нем хорошо отзывались, мол, ни вином, ни взятками не брезгует. И потому не лазит куда не нужно и всяких сплетен про нашу контору не слушает.
– Тьфу на тебя, - осерчал Шмуль, - болтун сущеглупый. Не вздумай при магистре эдакое ляпнуть, немедля в тюрьму загремим! Без суда и следствия, уж поверь. И господина Туфу за собой потянем, а он того не заслужил, с пониманием человек… Чтобы ты знал: магистр Пондильяк является главой областной Проверочной Комиссии! Зверь, а не проверяющий - строгий, неподкупный, вредный. А по слухам вообще негодяй-мерзавец каких свет не видывал.
– Дядюшка с тоской глянул на чиновничий пергамент, продолжил мрачно: - Говорят, после его проверки многие вешаются или топятся… Или травятся. А прочие садятся в тюрьму на долгие годы, если не навсегда.
– И впрямь беда, - огорчился Крис, которому ни травиться, ни идти в тюрьму совсем не хотелось.
– А мы-то, собственно, причем? У нас в хранилище одни только невостребованные хозяевами вещи, ничего крамольного. Ээ… в общем хранилище, - уточнил он и озадаченно почесал в затылке, вспомнив о комнате с дядюшкиным сейфом. Той, что располагалась в глубине здания, за фальшивым шкафом без задней стенки.
– Вижу, дошло, - назидательно поднял палец дядюшка Шмуль.
– Именно что в общем, тут придирок не будет. Но моя секретная кладовая - эх, чует сердце, докопается-таки до нее магистр, найдет! Не зря он к нам направляется, ой не зря: будет все вынюхивать, высматривать… стены простукивать, сплетни горожан слушать. Верно, доложил ему кто-то, на ушко про нас гадкую кляузу шепнул… Ай, одни враги кругом, никому верить нельзя! В общем, делаем так, - дядюшка с брезгливым видом сунул пергаментный лист в ящик стола, - ты займешься наведением порядка в хранилище, а я на всякий случай уберу из сейфа все лишнее, компрометирующее… Мнэ-э, а компромата, похоже, будет многовато, - спохватился Шмуль.
– Однако ж, придется мне те вещички вывезти из бюро куда подальше, в одно надежное место. Пускай там полежат, до поры, до времени.
– Порядок - это в смысле только полы протереть?
–
– И полы, и вещи на полках, и сами полки, - строго указал дядюшка, направляясь к выходу из кабинета.
– Да, вот еще: обязательно почисть самые верхние, те, что у потолка! Там, небось, пыли с палец толщиной, лет сто не убиралось. Во всяком случае, лично я туда никогда не лазил.
– Шмуль отечески похлопал по плечу озадаченного племянника, мол, давай-давай, и отправился разбираться с сейфом. То есть перепрятывать бухгалтерский компромат.
Крис тяжело вздохнул, почесал в затылке, но деваться было некуда: послав в душе магистра Пондильяка куда подальше - гораздо далее того места, где живет чертова старуха Клоанца, плетущая из болотной тины сети для ловли душ умерших - парень нехотя побрел в кладовую за веником, ведрами, шваброй и тряпками. Дядюшкины слова о столетней пыли его не вдохновили, тем более что так оно, скорей всего, и было на самом деле: королевскому «Бюро находок» насчитывалось без малого полторы сотни лет. А то и более.
Бюро находок, в старину называвшееся «Приютом утерянных вещей», появилось в годы правления короля Августа Второго, Тишайшего, - как официально именовали его в учебниках «новой истории». В народе же за Августом закрепилось прозвище «Чихун» из-за неумеренной приверженности монарха к нюхательному табаку. Но, как бы там ни было, Август был неплохим королем, история знавала куда более вздорных и глупых правителей. Уважение в народе Август Второй заслужил в основном тем, что за время своего царствования не ввел никаких революционных новшеств, предоставив подданным жить привычной им жизнью - без каких-либо экономических и политических потрясений.
В те времена нынешний городок Бэрилон (девяносто три мили до столицы, две тысячи семьсот тридцать девять душ проживающего населения, канатная фабрика и малый винокуренный цех) был небольшим поселком у тракта, идущего от южного моря до самого столичного града. Конечно же, никакого «Приюта утерянных вещей» в Бэрилоне тогда не существовало, да и кому он был нужен, в захолустье-то?
Городское предание гласило, что однажды король Август Второй, возвращаясь с верфи, где закладывали новый торговый корабль, остановился на ночлег аккурат возле того поселка. И пока разбивали стоянку, пока готовили ужин, королю захотелось прогуляться - размять ноги после долгой поездки в карете, а заодно взглянуть, как живут-поживают в эдакой глуши его верноподданные граждане.
Граждане, узнав, кто к ним приехал, со страху попрятались кто куда, и потому прогулка могла бы статься довольно унылой, если б не глухой трактирщик, который понятия не имел о прибытии столь важного гостя. Встретив короля и его свиту как обычных, но весьма денежных путников, трактирщик выставил на столы самое лучшее, в том числе и свое «фирменное» вино. Напиток королю понравился и, придя через некоторое время в весьма благодушное настроение, Август Второй отбыл в лагерь, щедро заплатив трактирщику. А уже в лагере, по утру, король обнаружил пропажу своей любимой - золотой, с драгоценными каменьями - табакерки. Разразился жуткий скандал, едва не полетели головы приближенных за невнимательность и недогляд (а там, глядишь, досталось бы и жителям поселка), когда к королевскому шатру примчался поселковый мальчишка, сын местного сапожника Вильяма, паренек шустрый да глазастый. Он-то и принес королю утерянную им по винной усталости табакерку - та нашлась в зарослях бурьяна, неподалеку от тропки в трактир. В которые заросли король заходил ночью по некой важной, уединенной необходимости.