Беглянка
Шрифт:
— Неужели? — небрежно бросил маркиз.
Верена не могла не восхищаться тем, как холодно и спокойно маркиз отвечал. От этого ее сердце еще больше наполнилось любовью.
— Да-да! Твой шеф-повар не совсем тот, за кого себя выдает.
— Что ты говоришь? — сдержанно отозвался маркиз. — Пойдем в салон, мы ведь не хотим, чтобы нас слышала вся команда, верно?
Лорд Маунтджой уверенно ввалился в комнату. У него был вид человека, который считал, что одержал победу.
И лишь увидев Верену, сидящую в изящном белом платье, он остановился как вкопанный. Несколько секунд он выглядел встревоженным и растерянным,
— О, я вижу, ты уже поймал нашу маленькую незваную гостью. Мне пойти за gendarmes[52] или ты пошлешь стюарда?
— На «Морском коньке» не будет никаких жандармов, — холодно ответил маркиз, закрывая дверь салона. — Полагаю, это ты должен со мной объясниться, а не леди Верена.
Лорд Маунтджой заколебался. Его взгляд метался от Верены к маркизу. Девушка видела, что его ум кипит, пытаясь придумать объяснение. Верена боялась, что лорд найдет способ оправдаться или что маркиз поддастся на его уговоры.
— Альберт, я жду...
Тон маркиза был довольно угрожающим, когда он срезал кончик сигары и гневно посмотрел в сторону лорда Маунтджоя.
— Послушай, Джейми, я не знаю, что тебе наговорила эта дурнушка, но все это ложь. Я обнаружил эту дерзкую девчонку, переодетую мальчиком, выискивающей что-то в подворотнях Марселя. Что бы ты подумал на моем месте, старина? Слегка подозрительно, верно?
— Интересно, заставят ли тебя говорить правду чары марсельской тюрьмы? — ответил маркиз. — Если и есть что-то, чего я не терплю, Альберт, так это ложь и распутство. Добавим к уравнению шантаж, и получится, что не леди Верена, а ты здесь правонарушитель. Мы дружили больше двадцати лет, и за эти годы я прощал тебе твои ошибки, не обращая внимания на досужие сплетни о твоих причудах. Однако теперь я нахожу их нездоровыми и отталкивающими. Я не хочу, чтобы люди сомнительных моральных принципов пользовались моим гостеприимством на «Морском коньке». Советую тебе уйти сию же минуту, пока я в хорошем расположении духа. Если ты еще будешь здесь к тому времени, когда подадут ужин, я действительно пошлю стюарда за gendarmes, как бы мне ни противно это было, но не для того, чтобы арестовать леди Верену. Я понятно выражаюсь?
Лорд Маунтджой бросил на Верену злобный взгляд и заговорил, брызжа слюной от ярости:
— Не думайте, что я забуду сообщить графине о месте вашего пребывания, как только вернусь на берег, сударыня. И вы вскоре снова окажетесь в лоне семьи.
Маркиз повернулся к нему с безжалостным взглядом.
— Учти, что с этой минуты леди Верена находится под моей защитой. Ее никуда не заберут против ее воли...
Лорд Маунтджой повернулся, чтобы покинуть салон, держа голову как можно выше, учитывая, что он потерпел полнейший крах.
— Дурная наследственность, как говорила графиня. Надеюсь, ты понимаешь, что на себя берешь, старина!
С этими словами он удалился.
Когда звук шагов лорда Маунтджоя на палубе стал стихать, Верена испустила громкий вздох облегчения.
Маркиз чиркнул спичкой и зажег сигару, наполняя салон плотными облаками ароматного дыма.
Попыхивая сигарой, он не сводил с Верены глаз. Девушка трепетала под силой его взгляда, чувствуя, что глаза проникают ей в самую душу, читают в
— Готов поспорить, что мы видели его в последний раз.
— Но вы потеряли друга, и все из-за меня.
Маркиз придвинулся ближе к Верене, тонкими струйками пуская табачный дым к потолку. Опустившись на колени у стула девушки, он нежно убрал прядь волос с ее лица.
— А теперь, юная леди, что касается вас...
Сердце Верены переполнилось чувствами, когда маркиз заглянул в глубину ее глаз.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ясное голубое небо Средиземноморья раскинулось над головой, а «Морской конек» продолжал бороздить бирюзовые воды по пути к открытиям и находкам.
Стоя на мостике, капитан Макдональд направлял корабль неизменно вперед, тогда как под палубой кипела работа. Только что минул полдень, и на камбузе полным ходом велись приготовления к обеду.
Новость о вчерашнем бесславном уходе лорда Маунтджоя с корабля разнеслась среди матросов, словно лесной пожар. Кое-кто из команды вернулся на борт, проведя первую половину дня в Марселе и насладившись радостями этого города, как раз вовремя, чтобы стать свидетелем того, как отвергнутый лорд Маунтджой спешно спасается бегством, а следом за ним выбрасывают со сходней его багаж.
Повар Джек был более чем изумлен, когда позднее, тем же вечером, занял свое место на камбузе и обнаружил, что Жана заменила миловидная девушка. Однако своего отношения к ней он все равно не смягчил.
Пока Верена порхала по камбузу, готовя обед, он продолжал пристально следить за каждым ее движением, громко высказывая комментарии, когда ему казалось, что девушка ошибается.
— Не думай, что я стану выбирать выражения при тебе, — заявил он, грызя карандаш, — теперь ты в мужском мире, а потому тебе придется к нему привыкнуть.
— Я и не ожидала, что ты станешь вести себя как-то иначе, — с улыбкой ответила Верена.
Верена вычистила и вымыла лосося, которого купила вчера на рынке, жалея, что у нее уже нет больших мясистых гребешков, также приобретенных в Марселе. В стычке с лордом Маунтджоем она потеряла свою корзину, а в ней находилась большая часть покупок.
— Я так и не попробовал тех маленьких лодочек, — тоскливо протянул Пит, когда зашел на камбуз, волоча за собой мешок соли.
— Я бы на твоем месте даже не вспоминала о них, — сурово возразила Верена, но потом рассмеялась. Как бы ни старалась девушка, у нее не получалось подолгу сердиться на сорванца юнгу.
— Итак, миледи, я полагаю, что теперь мне можно поговорить о том, что случилось?
— Могу поспорить, что вся команда знает: нет больше шеф-повара Жана, а его место заняла какая-то леди, — добавила Верена, заливая оливковым маслом яичные желтки, чтобы приготовить к лососю специальный майонез.
Занимаясь работой, девушка напевала себе под нос мелодию оды «К радости» Бетховена. В свете событий прошлого вечера этот мотив казался весьма уместным.
Верена снова мысленно вернулась к ужасному моменту, когда лорд Маунтджой пытался ее погубить. Девушка вздрогнула при мысли о том, что было бы, если бы маркиз оказался не таким благородным человеком, а подлецом, под стать своему другу. Она вполне могла очутиться в кошмарной ситуации.