Беглянка
Шрифт:
— Я скучаю по тебе, — он опускает губы к моему уху и шепчет.
— Я тоже скучаю по тебе, — признаюсь я. Это небольшое освобождение сдерживаемой тоски, но мне все равно тяжело дышать.
— Я пытался держаться подальше, Лидия, — говорит он. Его губы касаются моей кожи, и мурашки бегут по моей спине, — Я пытался выкинуть тебя из головы. Но я скучаю по тебе.
Прижавшись лбом к его груди, я втягиваю в себя столько его присутствия, сколько могу, за те несколько драгоценных секунд, которые мы провели вместе, словно перезаряжая аккумулятор. Когда я слышу, как Камилла возвращается
Это никогда не сработает.
— Береги себя, — говорю я, толкая тележку в сторону кассы.
Выражение лица Уайлдера не меняется, когда я прохожу мимо, но я его не боюсь. В чем я не уверена, так это в том, знает ли он, кто я и чем занимаюсь. Я стараюсь вести себя сдержанно, но молва распространяется. Братья Ридж входят в тот же круг общения, что и некоторые из моих клиентов. Есть шанс, что он точно знает, на кого я работаю, из уст в уста. А может, интуитивная сволочь просто хорошо разбирается в характерах? Может он сразу сказать, что я не подхожу его брату?
Если это так, то ему не о чем беспокоиться. Талант и я не проблема.
Вернувшись в квартиру, Эль несет для нас продукты до двери. Я отправляю Камиллу прямо в душ, а сама сажусь на диван с Псом и меняю положение, прежде чем она выйдет. Лесной запах Таланта прилип к моей одежде, и его лицо — единственное, что я вижу из-за закрытых век. Я не знаю, как он выяснил, когда и где я покупаю продукты, но ничто не убедит меня, что мы встретились случайно.
Я не могу решить, раздражена я или благодарна.
— Так кто такая Лидия? — спрашивает Камилла, только что выйдя из душа. Она намыливает кожу лосьоном и садится между мной и Псом на диване, — Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, насколько жесткий этот диван?
Избегая ее первого вопроса, я говорю.
— Это всего лишь реквизит. Никто никогда не садится на него, потому что никто никогда не бывает здесь.
Камилла подпрыгивает на твердой подушке. Цвет лица вернулся в норму, а кожа больше не воспалена и не покрыта воском. Она пахнет ромашкой и горячей водой, и мне самой хочется погрузиться в ванну.
Но мне нужно убрать продукты. Камилла не знает, где что лежит, а у меня нет сил показывать ей.
— Талант назвал тебя Лидией, — голос Камиллы следует за мной на кухню, — Это были Талант и Уайлдер Ридж, верно? Вживую они красивее, чем на обложках модных журналов. Раньше я воровала их в приемной в «Молчании». Они клиенты?
— Нет, — резко отвечаю я.
Мы купили так много нездоровой пищи, что мне нужно выделить всему этому дерьму отдельную полку. Это далеко от стопок готовых салатов и коробок с мороженым, которые я покупаю для себя. Можно подумать, что здесь живет больше двух девушек. А со всеми свежими мясом и овощами, которые хотела Камилла, плита действительно могла бы пригодиться.
— Ты собираешься сказать мне, кто такая Лидия? — снова спрашивает Камилла.
Мне хочется швырнуть ей в голову банку с нутеллой, чтобы она заткнулась, но вместо этого
— Я Лидия. Меня зовут Лидия Монтгомери.
Теперь три человека в этом городе знают мое настоящее имя.
— Подожди, что? — Камилла поворачивается и кладет руки на спинку дивана. — Тогда кто такая Кара?
— Я занимаюсь работой как Кара Смит.
— Я живу здесь уже неделю и не знаю твоего настоящего имени.
— Талант и Инес — единственные, кто настаивает на его использовании. Но во всех смыслах меня зовут Кара. Вся моя жизнь вращается вокруг «Молчания», так что будет проще, если я буду использовать это имя постоянно. Какой смысл кого-то исправлять?
Камилла падает обратно на диван, но я все еще вижу ее лицо. Она скрещивает ноги и усаживает Пса к себе на колени. Застенчивым тоном она спрашивает.
— Может, мне тоже придумать имя для работы?
Я закрываю холодильник и смотрю на свое искаженное отражение в отделке из нержавеющей стали. Слово «да» срывается с моих губ, но булавочный укол в центре живота лишает меня голоса. Я по опыту знаю, что произойдет, если я поведу ее по этому пути. Камилла милая девушка — без сомнения, у нее темное прошлое — но ей еще не поздно передумать и выбрать другой путь. Если бы она не встретила Инес, решила бы она продать свое тело? Потому что секс-работа не для милых девушек.
— Я хочу что-то сексуальное для своего альтер-эго. Стейси, Вайолет или Лекси. Мне тоже нужна фамилия?
— Камилла, — искренне говорю я. Ее золотой взгляд ускользает от меня, и она твердеет, как будто ее вот-вот осудят, — Ты можешь делать что угодно. Почему именно это?
— Я могу это сделать, Лидия, — слышен её шепот. Она чешет Пса за ухом, но в глазах у нее отсутствующий взгляд. Любые следы тепла на ее лице остыли, и она стала замороженной и унылой. В одно мгновение храбрый и счастливый человек, с которым я провела день, ушел.
— Любой может это сделать, но спрашивала ли ты себя, сможешь ли ты справиться с собой после того, как позволишь незнакомцу трахнуть тебя? Камилла, ты действительно думала об этом? Потому что твои клиенты не будут выглядеть как Талант и Уайлдер Ридж. Некоторые из них будут отвратительны.
— Почему ты говоришь это? Я думала, ты должна мне помочь?
Я выхожу из кухни и встаю перед ней. Руки Камиллы сжаты в кулаки, и она сутулится. Пес спрыгивает с колен и садится у моих ног. Изнеможение внезапно накрывает меня, как густой туман, и мне надоело говорить, но она должна знать.
— Эти мужчины платят большие деньги за то, чтобы иметь дело с твоим телом, но они тебя не полюбят. Не важно что они говорят. Что бы они ни делали. Они разбрасываются наличными — денег больше, чем ты знаешь, что с ними делать. Они купят тебе щедрые подарки и предложат дорогие поездки. Они заставят тебя поверить, что ты важна для них. Это все гребаная ложь. Это одинокое существование, Камилла. Ты будешь проводить свои дни с руками и ртом незнакомца на своей коже. Они будут совать свои члены, куда им заблагорассудится. К тебе будут относиться как к вещи, которой нужно владеть. И когда все закончится, ты будешь одна. И с этим нужно жить.