Бегущая зебра
Шрифт:
– Брось, - Жоржик махнул рукой.
– Это записки сумасшедшего, я унесу их с собой в могилу, - он ухмыльнулся, - а тебе оставлю свой великолепный портрет, который сварганит для нас наша снежная Юлия, - он почесал кадык, - чтобы ты могла пролить над ним скупую слезу.
Юлия достала свой "Никон" и сварганила портрет этой странной семьи, а потом и сама присоединилась к ней.
В меру нагрузившись шампанским и прихватив пикниковую корзину, они отправились на речку. Гости все-таки прибыли на дачную природу, а не для того, чтобы торчать за дачным забором.
Природа здесь была что надо, и солнце стояло высоко, давая великолепное, естественное освещение, которое не могли заменить никакие фотовспышки. Юлия решила не терять времени даром, она недолго поприсутствовала среди пикникующих и, незаметно отчалив в лодке к другому берегу, растворилась в лесу со своим "Никоном".
Полковник сидел на балконе своей дачи, натужно сочиняя письмо вдовой сестре, писать было не о чем и не хотелось. Хотелось выпить, но каждый раз, когда он уже почти отрывал задницу от стула, чтобы пройти к буфету, тоскующее костлявое лицо бедной Лиззи вставало перед его глазами и, отшвырнув очередной смятый лист бумаги, он хватался за следующий: "Дорогая Лиз! Я..." В очередной раз подняв мученический взгляд от стола, он посмотрел за речку в поисках вдохновения. Какая-то девчонка пристала к лесистому берегу в лодке и, пройдя между деревьями, остановилась на полянке, окруженной кустами ежевики. Глаза полковника обрели фокус, но недостаточный. Он сходил в дом и принес бинокль.
ГЛАВА 11.
Ранним утром Вальтро вышла из дому, чтобы окунуться в бассейне. Грета обычно выходила вместе с ней, но сейчас ее почему-то нигде не было видно. Немного удивившись, Вальтро начала обходить участок в поисках собаки.
В задней части двора, густо заросшей кустами лесного ореха, еще со времен строительства этой дачи сохранились две деревянные будки - туалет и душевая. Дверь душевой была распахнута, в полутора метрах перед ней на низкой треноге стоял фотоаппарат и с интервалом в 3-4 секунды выбрасывал вспышки. В метре за треногой сидела Грета и с любопытством смотрела в проем распахнутой двери. В проеме распахнутой двери раздевалась Юлия, к тому моменту, когда подошла Вальтро, на ней оставались только белые носки и кроссовки. Увидев Вальтро, Юлия улыбнулась и присела на корточки на пороге душевой, аппарат вспыхнул в последний раз и затих.
– Зачем ты это делаешь?
– спросила Вальтро.
– Для школьного фотоальбома, - усмехнулась Юлия.
– Хочешь сфотографироваться?
– В таком виде?
– спросила Вальтро.
– Можно и в таком, - ответила Юля.
– Спасибо, нет, - сказала Вальтро и добавила словами Жоржика: - Я не хочу, чтобы моими фотографиями вытирали задницу бродяги на мусорнике.
– Какие глупости, - Юлия встала, извлекла из вороха одежды, сваленной на траве, пачку сигарет и снова опустилась на порог, одеваться она не собиралась.
– Могу тебя уверить, что такого не произойдет. На твои фотографии могут попасть разве что брызги спермы. Но это же тебе не повредит?
– Она тихо рассмеялась.
– Может, и не повредит, - усмехнулась Вальтро, - но зачем мне это нужно?
– Когда на твоих прелестях концентрируются мужчины, это придает тебе силу, - убежденно сказала Юлия.
– Ты веришь в такую чепуху?
– удивилась Вальтро.
– Это не чепуха, - возразила Юлия.
– Обнаженность - это признак и аккумулятор силы. Здесь действует принцип иконы, чем больше концентрации, тем сильнее предмет поклонения.
– Для этого надо быть предметом поклонения, - заметила Вальтро.
– Для этого достаточно наклониться раком, - рассмеялась Юлия.
– Ты, наверное, видела не так уж много голых женщин, сестричка, - она выпустила струйку дыма из угла губ, - иначе ты не заглядывала бы мне между ног. Ты женщина, тебя не могут интересовать мои прелести, и все равно интересно. Представь, как туда смотрят мужчины.
– Я женщина, - резковато ответила Вальтро.
– Я сравниваю. И нахожу, что то, чем ты хвастаешься, у меня лучше.
– Сильно сомневаюсь, - фыркнула Юлия.
– И ты сомневаешься. Иначе не стала бы и сравнивать. Пока не увидишь себя со стороны, всегда будешь сомневаться.
– Для этого не обязательно раздвигать ноги перед объективом, - сказала Вальтро.
– Можно это сделать и перед зеркалом.
– Или перед гинекологом, - расхохоталась Юлия.
– Пока ты не станешь в полный рост перед объективом, ты всегда будешь слабой и неуверенной в себе. Можешь мне поверить, у меня есть опыт, - она отщелкнула окурок в кусты.
– Ты сильная, когда ты голая и ничего не боишься. Когда ты знаешь, что можешь сбить с ног кого угодно своей пиздой. А когда твое оружие - это твои трусы, ты жалкая клуша, даже если и делаешь крутое выражение лица. Понятно?
– Не понятно, - агрессивно возразила Вальтро.
– Мне не обязательно снимать трусы, чтобы сбить кого-то с ног. Я твердо стою на своих ногах, и мне не надо делать крутое выражение лица.
– Да ты его уже делаешь, - ухмыльнулась Юлия.
– Вон как перекосило всю. А почему перекосило? Потому что чувствуешь свою слабину. Сила - это сила духа. А дух женщины - в ее пизде. Все женщины это знают. Только не у всех хватает духу прямо воспользоваться таким знанием. У тебя что кривое, сестричка, пизда или сердце?
Вальтро ошеломил напор ее слов. Она помнила Юлию еще бледной ссыкухой и никак не ожидала такого поворота тела - и по такому незначительному поводу. Но в словах Юлии были страсть и убежденность, был вызов, который требовал в ответ чего-то более весомого, чем слова. Вальтро быстро сбросила на землю то немногое, что на ней было надето.
– Ну, - сказала она, стараясь быть насмешливой, - что еще надо сделать, чтобы стать сильной, - встать раком?
– Выпрямиться во весь рост!
– Юлия вскочила на ноги.
– Перестань крючиться, прикрывая свою шмоньку, и в тебя перестанут тыкать пальцем. Все презирают бабу, которую можно унизить взглядом. Покажи им, смотри им в лицо - и они все встанут раком.
– Кто все?
– спросила Вальтро.
– Все!
– почти выкрикнула Юлия.
– И мужчины, и женщины. Голых все боятся, сестричка, потому что голые не боятся ничего!
– Валя - серьезная девочка, - сказала Нелли за завтраком.
– Возможно, общение с ней пойдет Юльке на пользу.
– А что, Юлька - плохая девочка?
– спросил Жоржик.
– Не то, чтобы плохая, - Нелли пожала плечами.
– Но у нее есть задатки. Как и у мамы.
– Как и у бабушки, - продолжил генетический ряд Жоржик.