Бегущая зебра
Шрифт:
Юля улыбнулась, Вальтро чмокнула Жоржика в щеку, проходя мимо. Жоржик задумчиво посмотрел им вслед.
Они сидели наверху, в комнате Вальтро, Юлия расчесывала спутанные волосы, Вальтро взяла с полки книгу и начала читать вслух: "Пришло время великой печали, умер бог Фаммуз. Прекрасная богиня Иштар последовала за ним в чертоги Вечности, не страшась демонов, которые охраняют Врата Времени.
У первых врат страж-демон принудил Иштар снять сандалии. Мудрецы говорят, что это символизирует отказ от Воли. У вторых врат ее заставили снять ножные браслеты, украшенные драгоценными камнями, что по мнению мудрецов означает отказ от Эго. У третьих врат она сняла свое одеяние, что символизирует отказ от Разума, как такового. У четвертых врат она сняла золотые чаши с грудей, что означает отказ от своей Половой Роли. У пятых врат она сняла ожерелье, что означает отказ от Восторга Просветления. У шестых врат она сняла свои серьги, что означает отказ от Магии.
И, наконец, у седьмых врат Иштар сняла тысячелепестковую корону, что означает отказ от Божественности. Только так - нагая - Иштар могла вступить в Вечность".
– Что скажешь?
– спросила Вальтро.
– Ты же не даром взяла эту книжку, - усмехнулась Юлия.
– Ты уже поняла, что я уже сказала тебе это, только проще и прямее. Все, что мы делаем, - мы делаем здесь и сейчас. Все люди крутят жопой здесь, а не на драных небесах. Все, что мы получаем, мы получаем через свое тело. Если ты хочешь, ты должна делать. Чем резче и прямее ты сделаешь, тем скорее получишь. Я достала это из своей пизды, а не вычитала в книжках, - Юлия откинулась на подушках кровати и подняла колено.
– Все люди играют роли, все продают себя и путаются в собственных ногах, когда продают. У меня не было времени учить эти танцы, я плюнула на них и не жалею. На самом деле, времени нет ни у кого. Посмотри на Нелли - ее обыграли, а ведь она была получше нас обеих, - Юлия ткнула пальцем в грудь Вальтро.
– Я не знаю, что такое восторг просветления, не верю ни в какую магию, и мне не надо отказываться от божественности, у меня и так ее нет. Вечность - здесь и сейчас. От чего надо отказаться, так это от чужих правил игры. Я не собираюсь отказываться от своего Эго, - у меня ничего нет, кроме него. И у тебя тоже. Отказ - это отказ играть навязанную роль, любую роль. Я - это мое тело, быть голой - это отказаться быть рабыней, которую выпутывают из тряпок, чтобы воспользоваться ее шмонькой.
– Быть голой - это тоже роль, - усмехнулась Вальтро.
– Добровольная роль - это позиция, а не рабство!
– Юлия резко села, крепко сжав в кулаках корни роскошных волос.
– Ты не можешь не смотреть, куда ставить ногу, пока ходишь по земле, и не смотреть на других, которые смотрят на тебя. В раю ты будешь ходить голой, не ведая, где голова, а где жопа, но пока ты живешь, ты на сцене.
– Ты танцуешь, - заметила Вальтро.
– Нельзя отказаться от танца вообще, полный отказ - это полная смерть.
– Вопрос только в том, - Юлия упала на спину и, смеясь, сделала ногами балетное па, как будто танцевала, опираясь на воздух, - чтобы танцевать с жизнью, а не пробираться среди танцующих, как подлая нищенка в грязных тряпках.
ГЛАВА 13.
– Меня заводят твои фотографии, - сказала Вальтро.
– Не пойму, откуда это во мне взялось?
Вечером, сидя на кровати, они рассматривали журнал из коллекции Юлии, Жоржик был совершенно прав в своем знании жизни и знании людей - она всегда таскала с собой то, что доставляло ей кайф, как визитную карточку самой себе.
– Не паникуй, - усмехнулась Юлия.
– Это знакомо всем женщинам, не только тебе. Ты подсознательно ставишь себя на мое место - раком и заводишь себя сама из этой позиции - со стороны, ты еще больше взмокнешь, когда увидишь свои фотки. Женщины не способны возбуждаться так, как это делают мужчины, - через механическую стимуляцию какого-то органа. Когда ты любишь меня, ты любишь себя во мне, потому что чувствуешь то, что чувствую я. Если мужчине засунуть палец в жопу, он кончит от простого нажатия на предстательную железу. А ты видела когда-нибудь женщину, которая кончает от простого нажатия на клитор? Мужчина может истечь потом, спермой, слезами и кровью и не доставить удовольствия женщине, даже зоновской кобле - и то нужна хоть капля любви. Или ненависти, что в любви одно и то же. Когда мужчина трахает мужчину, один сосредоточен на своей жопе, а другой - на своем члене, они разделены, и между ними нет ничего, кроме говна и пота. Мужчина может трахнуть женщину без любви, но женщина не может без любви ни дать, ни взять, она кончает своим сердцем и своим мозгом, а не мандой. Любовь между женщинами - это искусство равноправного обмена любовью, а не греко-римская борьба. А любовь между мужчиной и женщиной - это еще большее и редкое искусство, потому что каждому из любовников требуется вдвое больше и сердца и мозгов. Вот почему так много баб болтается между хуями, страдая бешенством шмоньки или тупостью башки, - эти дуры не понимают, что пизду нельзя заткнуть куском мяса, или думают, что количество хуев может перейти в качество сердца.
– У тебя было много мужчин?
– спросила Вальтро.
– Если загибать пальцы, с которых я начинала, то пальцев не хватит, - расхохоталась Юлия.
– С семи до четырнадцати - очень много. Потом - меньше. А сейчас я уже плюнула на них вообще. А у тебя?
– А у меня их вообще и не было, - после короткой заминки, ответила Вальтро.
– А ты любила кого-нибудь?
– спросила Юлия.
– Нет.
– Тогда ты ничего и не потеряла, - уверенно сказала Юлия.
– Каждый раз, когда ты даешь без любви, ты становишься беднее. Лучше уж воспользоваться правилом большого пальца - останешься при своих и не подхватишь сифилис.
– Эй, девки!
– донесся снизу вопль Жоржика.
– Эй, там, наверху!
Вальтро выглянула в окно.
– Ну, что?
– Почему ты бросила больных стариков на произвол судьбы?
– заорал уже основательно поддатый Жоржик.
– Ты что, не видишь, у нас закончилось лекарство!
– он поболтал в воздухе пустой бутылкой.
– Сейчас принесу!
– крикнула в ответ Вальтро.
– А ты можешь принести нам бутылку сюда?
– спросила Юлия.
– Мы можем надраться здесь вдвоем и без них.
– Зачем?
– удивилась Вальтро.
– А разве, чтобы надраться, нужна какая-нибудь причина?
– усмехнулась Юлия.
– Ну, ладно, - кивнула Вальтро, - Сейчас обслужу их и вернусь.
Совсем стемнело, луна залила двор серебряным светом, полковник уже откланялся, Жоржик и Нелли все еще сидели за столом, предаваясь неспешной беседе и вентилируя утомленные организмы ночным воздухом. Жоржик посмотрел на окна второго этажа - в комнате Вальтро оранжево светилась занавеска.
– Похоже, Вальтро нашла общий язык с твоей внучкой, - сказал он.
– Я очень рада, - ответила Нелли.
– Обеим девочкам это может пойти на пользу.
– В том, что мы делаем, есть качество чистого искусства, - сказала Вальтро.
Они лежали голые поверх постельного покрывала, их одежда была разбросана по полу рядом с почти пустой бутылкой виски.
– Ты имеешь в виду эту живопись?
– Юлия лениво подняла колено и показала кровоподтек на внутренней стороне бедра.
– Я имею в виду, что в этом нет никакой цели и никакого смысла, кроме чистого кайфа, - ответила Вальтро.
– А чего, кроме кайфа, хотят все люди, которые трахаются сейчас по всему миру?
– удивилась Юлия.
– Мужчина и женщина могут зачать ребенка, - сказала Вальтро.
– Ты думаешь, твои родители имели в виду тебя?
– расхохоталась Юлия.
– Каждый человек - это побочный продукт удовольствия. Если ему повезет, его смоют в унитаз сразу. А если не повезет, то через целую жизнь.
– Мне нравится твой оптимизм, - сказала Вальтро.
– Мне тоже, - сказала Юлия, - поэтому, раз уж я здесь, я буду получать кайф, имеющий смысл в самом себе. Это намного честнее, чем смывать плоды в унитаз.