«Белое дело». Генерал Корнилов
Шрифт:
Когда съезд возобновился, пришло сообщение: Зимний дворец взят восставшими, Временное правительство, за исключением Керенского, арестовано. Теперь вся ситуация изменилась коренным образом: единственной властью в стране стал съезд. А что с Временным правительством? Революция не мстила и не проявляла жестокости. Арест министров продиктован был логикой еще не полностью завершенной борьбы: глава правительства Керенский бежал на фронт для того, чтобы повести карательные части на столицу. Министров-капиталистов предположено отдать под суд за «несомненную связь с Корниловым», а пока они под охраной революционных солдат направлены в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Доктор И. Манухин — врач, прикомандированный к Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства н пользовавший арестованных царских министров,— оставил интересные воспоминания о положении своих послеоктябрьских подопечных. «Солдаты охраны,— писал он,— ненавистью
Между тем работа съезда продолжалась. Поступают сообщения от воинских частей, расположенных в пригородах Петрограда: среди них нет и не будет врагов съезда Советов, они не согласятся «выступать против братьев». Присутствовавший на съезде II. Суханов вспоминал: «Начинают чувствовать, что дело идет гладко и благополучно, что обещанные справа ужасы как будто бы оказываются не столь страшными и что вожди (большевиков.— Г. И.) могут оказаться правы и во всем остальном». Теперь Н. Суханов, а с ним и некоторые другие меньшевики и эсеры постепенно стали прозревать: «мы ушли, совершенно развязав руки большевикам, уступив им целиком всю арену революции».
Заседание съезда закрылось в шестом часу утра 26 октября, а вечером, в 21 час, того же дня возобновилось. Председательствующий Каменев объявляет, что президиум съезда отдал распоряжение в армию об отмене смертной казни, введенной Керенским. Взрыв аплодисментов покрывает его слова.
На повестке три вопроса: о мире, о земле и о новом правительстве. Впервые перед съездом появился В. И. Ленин, встреченный бурной, долго не смолкающей овацией. Приветственные крики, вверх летят картузы и папахи, солдаты потрясают поднятыми винтовками... Объявляется Декрет о мире. Всем воюющим народам и их правительствам предлагается немедленно начать переговоры о справедливом демократическом мире — без аннексий и контрибуций. Джон Рид вспоминал: «Внезапно, по общему импульсу, мы все оказались на ногах, подхватив бодрящие звуки „Интернационала14. Седой старый солдат плакал, как ребенок. Александра Коллонтай быстро моргала глазами, чтобы не расплакаться. Мощные звуки расплывались по залу, прорываясь сквозь окна и двери и вздымаясь к высокому небу». Даже те, кто был враждебно настроен к большевикам, испытывали в эту минуту огромное волнение. «Весь президиум во главе с Лениным,— пишет Н. Суханов,— стоял и пел с возбужденными, одухотворенными лицами и горящими глазами». Суханов не скрывал, что всей душой ему хотелось присоединиться к этому великому торжеству народа, «слиться в едином чувстве и настроении с этой массой и ее вождями». «Но не мог...» Смолкли торжественные звуки «Интернационала». Зал скорбно запел похоронный марш в память бесчисленных ягертв проклятой империалистической войны.
Декрет о мире был великим подвигом большевиков, единственной партии, не побоявшейся, по словам эсера В. Станкевича, «перешагнуть через колючие заграждения», отделявшие Россию от других народов. «Декретом о мире,— признал лидер правых эсеров В. Чернов,— большевизм обезопасил себя от всяких усмирительных экспедиций с фронта».
Но вот В. И. Ленин читает с трибуны Декрет о земле. Помещичье землевладение ликвидируется, объявляется национализация земли, земля передается в распоряжение крестьянских организаций, вводится уравнительное землепользование. Провозглашение Декрета о земле было
193
7 г. 3. Иоффе
не меньшим подвигом, чем Декрет о мире. Не держась за теоретические догмы, большевики делали решительный шаг навстречу требованиям огромной крестьянской массы. «Здесь раздаются голоса,— говорил В. И. Ленин,— что сам декрет и наказ составлен социалистами-револю-ционерами. Пусть так. Не все ли равно, кем он составлен, но, как демократическое правительство, мы не можем обойти постановление народных низов, хотя бы мы с ним были несогласны... Мы должны предоставить полную свободу творчества народным массам... Суть в том, чтобы крестьянство получило твердую уверенность в том,1 что помещиков в деревне больше нет, что пусть сами крестьяне решают все вопросы, пусть сами они устраивают свою жизнь» 86. «Пусть крестьяне сами устраивают свою жизнь» — таково было слово Октябрьской революции десяткам миллионов землепашцев. С остатками крепостничества, тормозившими и социально-экономическое и политическое развитие России, покончено. Впоследствии белоэмигрантские авторы писали, что Декретом о вемле большевики «загородились от деревни». На самом деле они привлекли деревню на свою сторону.
Декрет о мире и в еще большей степени Декрет о земле стали надежной гарантией победы Советской власти в гражданской войне. Узел неразрешимых противоречий большевики развязали сразу. Декреты отняли у будущих антисоветских правительств саму возможность противопоставить политике Советской власти сколько-нибудь конструктивную социально-экономическую программу. Больше, чем дали народу большевики в Октябре, дать было попросту невозможно. Керенский позднее признал, что попытка «ворваться в революцию через правые двери» и «насадить белую мечту» была тщетна, ибо революция дала крестьянам все: и волю, и землю. Один из идеологов «белого дела» — Н. Чебышев писал, что «белое дело» было обречено лишь на «невроз реформ».
Перед съездом последний вопрос: создание правительства. Учитывая уход со съезда представителей правых социалистов и тот факт, что они уже вступили на путь борьбы с большевиками, организуя в городской думе «Комитет общественной безопасности», ЦК большевиков еще днем решил предложить съезду правительство — Совет Народных Комиссаров — из одних большевиков во главе с В. И. Лениным. Л. Каменев зачитывает состав Совнаркома. Против предложенного состава выступает представитель меныневиков-интерпационалистов Г. Ави-т
лов. Он предрекает, что большевистское правительство, оказавшись в изоляции, не справится с огромными трудностями, с которыми столкнулась страна: другие правительства не поддержат Декрет о мире, зажиточное крестьянство не даст хлеба. Нужна коалиция всех демократических сил, настаивает Авилов. По существу он находит поддержку у левых эсеров. Один из их лидеров — В. Карелин заявляет, что они отклоняют предложение вступить в Совнарком, но только для того, чтобы сохранить возможность посредничества между большевиками и теми партиями, которые ушли со съезда. Идти по пути изоляции большевиков нельзя, говорит Карелин, «с судьбой большевиков связана судьба всей революции, их гибель будет гибелью революции».
Представитель Всероссийского исполкома профсоюза железнодорожников (Викжель) также настаивает на создании правительства, ответственного перед «всей революционной демократией», и угрожает забастовкой. Отвечает Троцкий. «Нам говорят,— сказал он,— вы не подождали съезда с переворотом. Мы-то стали бы ждать, но Керенский не хотел ждать; контрреволюционеры не дремали. Мы, как партия, своей задачей считали создать реальную возможность для съезда Советов взять власть в свои руки. Если бы съезд оказался окруженным юнкерами, каким путем он мог бы взять власть?.. Несмотря на то что оборонцы всех оттенков в борьбе против нас не останавливались ни перед чем, мы их не отбросили прочь,— мы съезду в целом предложили взять власть. Как нужно извратить перспективу, чтобы после всего, что произошло, говорить с этой трибуны о нашей непримиримости! Когда партия, окутанная пороховым дымом, идет к ним и говорит: „Возьмем власть вместе!44, они бегут в Городскую думу и объединяются там с явными контрреволюционерами. Они — предатели революции, с которыми мы никогда не объединимся!» Вопрос о правительстве ставится на голосование. Резолюция Авилова отклонена, она собрала около 150 голосов. Совет Народных Комиссаров утвержден большинством съезда.
Утверждается состав ВЦИК 2-го созыва: 62 большевика, 29 левых эсеров. Но фракциям, покинувшим съезд, дается право в дальнейшем послать своих представителей во ВЦИК. Съезд закрыт.
Можно ли понять позицию правых эсеров и меньшевиков, ушедших со съезда и поставивших большевиков перед необходимостью взять всю власть самим? Чего они хотели добиться? Ведь в Предпарламенте и во ВЦИК 25 октября они сами вынесли резолюцию, требовавшую от Керенского начать мирные переговоры и объявить о переходе земли крестьянам. Керенский не пошел, да и не мог пойти на это. В. И. Ленин, большевики пошли. Но то, что для меньшевиков и эсеров было приемлемо из рук Керенского, оказалось неприемлемым из рук Ленина. Политические партии должны уметь не только побеждать, но и проигрывать, вести борьбу в оппозиции. На протяжении 1917 г. большевики несколько раз выражали готовность на это, если только меньшевистско-эсеровские Советы возьмут власть. В октябре, когда власть взял большевистский съезд Советов, меньшевики и эсеры не нашли в себе таких сил. Верх взяли сугубо партийные интересы. Утром газета «Правда» писала: «Они хотят, чтобы мы одни взяли власть, чтобы мы одни справились со страшными затруднениями, ставшими перед страной... Что ж, мы берем власть одни, опираясь на голос страны и в расчете на дружную помощь европейского пролетариата. Но, взяв власть, мы применим к врагам революции и к ее саботерам железную рукавицу. Они грезили о диктатуре Корнилова... Мы им дадим диктатуру пролетариата...»