Белое золото, черная смерть
Шрифт:
— На все, — выпалил капитан. — Если вы кое-кого из этих подонков отправите на тот свет, я вас прикрою.
Могильщик покачал головой:
— Комиссар хочет их живыми.
— Я не о них, — неистовствовал капитан. — Стреляйте в прочих подонков, если будут мешать.
— Спокойнее, капитан, — сказал Гробовщик.
Могильщик предупреждающе покачал головой. В комнате воцарилось молчание. Все обратились в слух, но Могильщик наклонился к капитану и спросил так, что слышал
— Вы готовы даже на то, чтобы отдать нам Айрис? Если она, конечно, от вас не ушла?
Капитан тотчас же отрезвел. Вид у него сделался загнанный. Он отвел взгляд от глаз Могильщика.
— Это уж чересчур, — пробормотал он. — Вы сами это знаете. — Помявшись, он добавил: — Не могу, даже если бы очень захотел. Ее уже зарегистрировали. Я обязан отдать ее дело в суд. Если она не предстанет перед судом, официально это будет рассматриваться как побег.
— Она еще у нас? — гнул свое Могильщик.
— Все они пока у нас, — сказал капитан. — Слушания отложены. Но это не меняет дела.
Снова наклонившись к капитану, Могильщик сказал:
— Дайте ей удрать.
Капитан трахнул кулаком по столу и крикнул:
— Нет, черт возьми! И кончен разговор.
— Комиссар хочет Дика и двоих убийц, — настойчиво шептал Могильщик. — У вас было две ночи и один день, чтобы разыскать его мальчиков, — у вас и всей нашей полиции. Но вы их не нашли. А нас только двое. Что же вы хотите от нас?
— Сделайте что можете, — еле выдохнул капитан.
— Мы их найдем, — сказал Могильщик. — Но по счету платить будете вы.
— Я поговорю с комиссаром, — сказал капитан, вставая.
— Не надо, — возразил Могильщик. — Он скажет «нет», и точка. Вы должны принять решение самостоятельно.
Капитан снова сел. Он немного подумал, а потом, глянув в глаза Могильщику, спросил:
— Вам самим-то очень нужен Дик?
— Очень, — сказал тот.
— Если сможете сделать так, чтобы она исчезла, а я бы об этом не узнал, — в добрый час, — сказал наконец Брайс. — Но если заварится каша, расхлебывать ее будете вы сами.
Могильщик встал. На его шее набухли вены. Глаза налились кровью. Ярость ослепляла его, и он не видел уже капитана.
— Я этого не сделал бы ни для кого — только для моих черных собратьев, — выдавил он из себя скрипучим голосом.
Он повернулся и зашагал от стола, к нему присоединился Гробовщик. Они быстро вышли из комнаты следственного отдела, мягко прикрыв за собой дверь.
Они взяли в гараже свою машину, после чего поехали в универмаг Блумстайна на 125-й улице и проследовали в отдел женской одежды. Могильщик купил красное платье четырнадцатого размера, пару темных чулок,
Все большое начальство разъехалось — кроме шефа отдела по расследованию убийств. Но Гробовщику с Могильщиком он был ни к чему. Большинство патрульных машин отправилось на задания, но улица была по-прежнему перекрыта и никто не мог пройти на территорию квартала или покинуть ее, не пройдя сквозь полицейский кордон.
Могильщик поставил машину у участка, и они с Гробовщиком вошли в здание с пакетами в руках. Они прошли через все отделы, пока не оказались у клетушки начальника местного изолятора.
— Пришли Айрис О'Мэлли в комнату допросов и дай нам ключ, — сказал Могильщик.
Его собеседник вяло протянул руку за ордером.
— Ордера у нас нет, — сказал Могильщик. — Капитану сейчас некогда их выписывать.
— Без ордера не могу, — воспротивился главный тюремщик.
— Тогда дай нам ключ от «коровника», — сказал Гробовщик. — Мы займемся ребятами из движения О'Мэлли.
— Вы же знаете, что без ордера и это нельзя, — отвечал начальник. — Что с вами сегодня?
— Ты что, с луны свалился? — спросил Могильщик. — Капитан с ног сбивается, ты это понимаешь?
Главный тюремщик покачал головой. Он не желал отвечать за побеги.
— Ну так позвони капитану, — проскрежетал Гробовщик. — Не можем же мы стоять тут целый день.
Начальник изолятора связался с капитаном по селектору и спросил, можно ли разрешить Джонсу и Джонсону допрашивать задержанных, что находятся в «коровнике».
— Пусть допрашивают кого хотят, — рявкнул капитан, — и больше ко мне не приставайте.
Завтюрьмой приуныл. Теперь ему надо было оказывать сыщикам содействие, чтобы не испортить с ними отношений.
— Айрис О'Мэлли хотите видеть сначала или потом?
— Сначала, — сказал Могильщик.
Зав дал им ключ и позвонил своему подчиненному на ярус, где сидела Айрис, велев доставить ее в «Гнездо».
Конвоир доставил ее, ушел, и тогда, заперев за ним дверь, Гробовщик с Могильщиком посадили ее на табуретку и направили лампы. Ссадины и царапины успели подсохнуть, и синяки почти сошли, но кожа по-прежнему была всех цветов радуги. Без косметики она выглядела какой-то бесполой. На ней была темная тюремная форма, но без номера, поскольку она еще не прошла через Большое жюри.