Белые люди
Шрифт:
По одному каналу вечно шли помехи, причём за кадром читали вслух какую-то книгу о старом военном, ждущем письма о пенсии и кормящем петуха. По другому передавали ток-шоу, где мелькали неизвестные Молчанову люди, у которых ведущий обязательно спрашивал: «Есть ли у вас цель в жизни?», или «Когда вы последний раз чувствовали себя счастливым?» и прочие неприятные вопросы. А третий канал показывал новости в городке N. Максим Владимирович никогда не мог найти его на картах. Там вечно происходило что-то душераздирающее или скучное. То кто-то повесился на шарфе, то кто-то заразился от белки бешенством, то
В общем, жизнь Максима Владимировича Молчанова была наполнена стабильным равновесием. Он был уверен в завтрашнем дне. Уверен и доволен. Уверен во всём, кроме той станции, на которой будет завтра работать. Вот так и проходили дни очередного скучного года Молчанова, когда можно не задумываться о будущем и ни к чему не стремиться. И, хорошо. Потому что, если бы Максим Владимирович хоть раз об этом задумался, то тот же час понял бы, что ему незачем жить. Собственно, и не жил, а существовал.
Но самое главное, сам был доволен своим образом существования. Это нам с вами было бы некомфортно. А Молчанова всё всегда устраивало. Даже к дисании он привык и относился к хронической усталости с утра и до ночи как к чему-то само собой разумеющемуся. Нельзя сказать, что был счастлив. Но Максим Владимирович редко грустил. В основном потому что, чаще всего не испытывал никаких эмоций.
Он не менял своей жизни и продолжал плавать по кругу до череды удивительных событий, которые стали происходить с Молчановым ранним утром седьмого января…
Глава 1. Начало дня
Люди спускались по эскалатору один за другим, один за другим, другой за одним. Их было много. С каждой минутой людей всё прибывало. На часах было семь тридцать утра. Москва ещё не проснулась окончательно, во многом из-за того, что само солнце никак не желало вставать. На улице было темно и многолюдно.
Максиму Владимировичу с его дисанией не доставляло никакого удовольствия видеть сонные лица, плывущие сверху вниз. Впрочем, пожалуй, даже и без дисании Максим Владимирович не был бы рад сегодняшнему утру. На этой неделе Молчанову предстояло работать на станции «Бауманская», где по какой-то причине не хватало сотрудников. Укутанный в своё дешёвое, старое, но всё ещё эффектное пальто, надетое поверх униформы сотрудника метрополитена, он сидел в будке у подножий четырёх эскалаторов и молча наблюдал за посетителями метро.
Будка располагалась между третьим и четвёртым эскалаторами, если подниматься наверх. В целом, рабочее место было достаточно холодным и тесным. Максим Владимирович ворочался в узком квадрате с четырьмя стенами из оргстекла и пытался хоть как-то согреться. Это не удавалось, и он тихо клевал носом. Непонятно было, почему внизу так холодно – «Бауманская» была достаточно глубокой станцией. Во время войны её даже использовали как бомбоубежище.
Откуда-то этот факт взялся в голове Максима Владимировича и повлиял на его сон. Молчанову виделось, что он – советский врач и должен лечить всех раненых, кто каким-либо образом попал на «Бауманскую». Причём почему-то ранеными оказывались вообще все люди, которых Максим Владимирович видел.
Он бегал среди умирающих, при последнем издыхании людей, но всё равно почему-то не хотевших умирать. И чудилось Молчанову, что он единственный здоровый человек на всю станцию. И угнетало это Максима Владимировича ещё больше. Однако стоило ему пришить какому-то солдату руку, как рядом появилась девушка. «Медсестра, видимо»,– подумал Максим Владимирович и, обрадованный тем, что появилась хоть какая-то помощь, побежал лечить ещё кого-то. Потом, он по какой-то надобности повернулся к этой медсестре и опять расстроился – это была не медсестра. Это была просто девушка. Просто девушка, которая непонятно как ещё ходила – настолько она была изранена. Вся сорочка измазана в крови, многочисленные порезы и – самое неприятное – вывихнутая в сторону правая рука.
В эту секунду Максим Владимирович проснулся. Проснулся – и понял: не проснулся. Девушка всё так же маячила у него перед глазами – на сей раз сверху вниз. И тут до Максима Владимировича дошло, что всё-таки нет – проснулся.
Девушка ехала по центральному эскалатору. Такая же израненная и примечательно окровавленная. Ехала в окружении сонных людей, которые, казалось, не замечали её. Максим Владимирович протёр глаза и посмотрел на девушку ещё раз. Всё верно: вот она, едет вниз. Лет двадцати. Красивая, но с безучастным выражением лица, от этого становившегося ещё более жутким. Мельком взглянув на часы, Максим Владимирович отметил, что едва-едва наступило восемь утра.
Когда Молчанов выскочил из своей будки (надо же всё-таки проверить, вдруг нужна помощь), девушка уже шла к поездам. Толпа понесла Максима Владимировича в противоположную девушке сторону – на платформу, откуда ехали в центр. Таинственная же девушка стояла и ждала поезда из центра, где, по понятным причинам, стояло меньше народа.
С трудом выбравшись из потока людей, Максим Владимирович отряхнул помятое пальто, старое и длинное, волочащееся по полу, и направился на другую сторону перрона. Подойдя к девушке на расстояние двух шагов, Молчанов засомневался, стоит ли вообще её беспокоить – ну и что, что вся в крови? Может, модель со съёмок едет? Но потом Максим Владимирович решил, что предложить помощь всё-таки стоит. Исключительно по той причине, что за труп на станции ему сделают выговор.
За мёртвый труп – точно. А за живой, может, и нет. Он похлопал девушку по плечу. Она обернулась и взглянула на Максима Владимировича:
– С вами всё хорошо, девушка?– она недоумённо похлопала глазами:
– Да, а что?
– Вы вся в крови.
– И что?
А вправду – и что?
– У вас рука вывихнута.
– И что?– девушка откинула светлые волосы со лба. Максим Владимирович увидел, что у неё отколота часть черепа.
– У вас дырка в голове.
– Как?– испугалась девушка.– Где?
– Вот здесь,– Молчанов дотронулся до раны на виске и слегка задел кожу. Она была холодной. Девушка достала откуда-то зеркальце и, посмотрев на открытую дыру, скинула прядь волос на неё и улыбнулась:
– Спасибо большое.
В этот момент пришёл поезд. Села на него почему-то только таинственная девушка. Максим Владимирович отошёл от неё и едва не столкнулся с парнем, разговаривающим по телефону. Он вспомнил, что именно этот юноша стоял за окровавленной на эскалаторе. Парень убрал телефон в карман.