Белые ночи
Шрифт:
И уже не скрывая радости, он сказал:
— Майор, вы не представляете, до чего это хорошие ребята! Сын мой тоже с ними.
— Сын? — постарался удивиться майор. — Почему же вы мне об этом раньше не говорили?
Капитан засмеялся и стал объяснять. Но, заметив добрую улыбку майора, осекся. Не оставалось никакого сомнения — Чачуа давно обо всем знает. Стушевавшись, Разумов промолвил:
— Огонек найдется?
Майор протянул зажигалку. Разумов затянулся папиросой.
— Ну, всего хорошего,
— Обязательно приедем. До свидания.
Минеры лейтенанта Каурова сидели в темном бору на поваленных деревьях. Лида их были суровые, сосредоточенные. Весть о Саше беспокоила их больше, чем что-либо другое.
— Как это ты, Мубаракшин, в трудную минуту смог товарища бросить?! Разве солдаты так поступают? Сам погибай, а товарища выручай! А ты… — говорил Чиж, размахивая руками.
— Кто друга забывает, тот больше не человек, — сверкнув черными глазами, сказал Измаилджан.
— Всю роту, весь полк опозорил!
Оборванный, с всклокоченными волосами и кровавым подтеком на щеке, Джигангир стоял молча, понуря голову. Вот, подняв глаза, он обвел товарищей медленным взглядом. Ни тени сочувствия на лидах тех, кто раньше был готов отдать за него жизнь.
— Я же не бросал его, — тихо произнес Джигангир.
— Расскажи правду! — приказал Опанас.
Джигангир встрепенулся. Лицо оживилось. Он теперь понял, как жестоко неумолим суд чести. Нет, нельзя погибать нелепой смертью, приняв на себя такое тяжкое обвинение.
— И вы мне не верите, товарищ старшина? — спросил Джигангир. — Да, я потерял ваше доверие. Но я не виноват, Я хотел его спасти и не смог, не сумел…
— Говори, говори, — сказал молчавший до сих пор Кауров.
Джигангир быстро повернулся к нему. В какое-то мгновенье их взгляды встретились. Глаза Каурова говорили: «Я верю тебе».
По мере того, как Джигангир рассказывал, мрачные лица товарищей постепенно светлели. Первым к нему подсел Измаилджан, подвинулся ближе Чиж. Только Опанас сидел по-прежнему хмурый, покручивая усы.
— По-моему, — Кауров обвел всех взглядом, — Джигангир не спасался бегством, он в самом деле пытался выручить друга.
— Верно! — в один голос сказали Измаилджан и Чиж.
Только Опанас не проронил ни слова.
Лейтенант поднялся с места.
— Я верю, он говорил от чистого сердца. Мы его оставим в своих рядах. Старшина Грай!
Старшина поднялся.
— Дайте мне автомат Лунова.
Опанас протянул оружие.
— Встать! — скомандовал Кауров. С автоматом в вытянутых руках он подошел к Джигангиру.
— Вот тебе автомат героя. Бери и будь в бою таким же смелым, как Лунов. Будь настоящим другом.
Прижимая автомат к груди, Джигангир взволнованно проговорил:
— Верьте
Спустя полчаса, Кауров со своими бойцами пробирался в немецкий тыл для спасения Саши Володарова. Они пересекли железнодорожное полотно и двинулись дальше по обочине шоссе, прячась за кустами.
Шли довольно долго и, перейдя глубокий овраг, заметили в стороне пожилого немца, пасущего лошадей.
— Вот бы схватить. Он у нас живо язык развяжет, — проговорил Опанас.
Лейтенант, Измаилджан и Чиж легли за камнями и стали наблюдать. Грай и Джигангир незаметно подползли к немцу. Тот вел себя спокойно, не оглядывался, видимо, ничего не подозревал. За высоким кустом Опанас выпрямился и, пробежав несколько шагов, одной рукой цепко схватил немца за горло, другой — выбил его автомат.
Поняв, в чьи руки попал, немец закрутился, завизжал. Пришлось засунуть ему в рот кляп.
Фрица подвели к лейтенанту. Немец замахал руками, что-то объясняя. Кляп вынули, и он заговорил:
— Я колбасник. Я… О, не убивайте ради бога. Я… я все расскажу. Только не убивайте. Я не фашист. Я…
Немец бухнулся на колени и стал судорожно извиваться, моля о пощаде:
— О-о-о, не убивайте!
— Далеко ли до Валзамы?
— А? Нет, недалеко, господин офицер.
— Говори точнее.
— А? Точнее? Два километра.
— Врешь!
— А? Не вру, господин офицер, один километр.
— Далеко ли до переднего края?
— А? Далеко? Семьдесят-восемьдесят километров, господин офицер.
— Где ваши разведчики?
— Разведчики? Э… э… Штурмфюрер Густав Ланге. Знаю, знаю.
— Где он находится?
— Что? Где? Показать?
— Нет, не нужно показывать, рассказывай.
«Эх, какой трус! — думал Джигангир, отвернувшись от пленного. — Я тоже был в плену, но не просил пощады у врага, как этот жалкий колбасник».
Следовало бы его прикончить тут же на месте. Шутка ли, таскаться с ним во вражеском тылу! Однако Кауров решил взять немца с собой.
Пленный не соврал. Вскоре минеры заметили впереди землянки и деревянные домики.
— Что это, Валзама?
— Да-да, Валзама. Предместье Валзамы, — прошептал немец еле слышно. От грозного взгляда Каурова он весь сжался.
Минеры залегли и стали наблюдать. Улица была пуста. Недалеко от крайней избы возвышался дом с железной крышей. Если верить немцу, в нем располагаются разведчики. Метрах в двухстах от дома виднелась землянка. У входа стоял часовой. Немец говорит, что именно сюда приводят всех пленных. О Саше немец ничего не знал: он уже третий день пас коней.
Прошло минут десять. Дверь большого дома отво рилась. Кто-то вышел на крыльцо, сел на мотоцикл и помчался по дороге.