Белые погоны
Шрифт:
Я со стоном открыл глаза и, увидев перед собой наполовину сорванную, яростно дребезжащую на ветру крышу, за которой виднелось крутящееся волчком небо, с трудом сообразил, что мы попали в аварию. Более того, потеряли управление. А теперь еще и падаем, крутясь вокруг своей оси, словно укушенный бешеной осой листок, после которого в небе оставался жирный дымный след, как от сбитого бомбардировщика.
Твою ж мать…
Я попытался сесть, но внезапно обнаружил, что не могу этого сделать, потому что меня заклинило между сиденьями, а сверху навалился потерявший сознание наставник, с головы которого мне прямо на лицо то и дело падали горячие липкие капли.
Судя по тому, что дверь с его стороны была грубо выгнута, удар чужого ардэ или что там в нас попало пришелся именно туда. От удара всю конструкцию смяло, перекрутило, а дверную арку в одном месте попросту разорвало. Покореженные куски металла, прорвав обшивку, торчали оттуда угрожающе острыми заусенцами. И, судя по тому, что на одном из них я увидел кровь, именно поэтому лэн Даорн сейчас лежал ничком и не подавал признаков жизни.
— Эмма! — хрипло каркнул я, тщетно пытаясь выбраться из-под тяжелого тела. — Диагностику! Срочно! Если можешь, бери управление на себя!
«Попытка перехвата управления не удалась, — тревожно отозвалась подруга. — Рулевое управление заблокировано. Тормозная система повреждена. Отмечается нарушение работы двигателя. Пробую скорректировать работу боковых стабилизаторов».
— Давая, милая, — так же хрипло прошептал я, с трудом оттолкнув в сторону наставника и едва справляясь с тошнотой. В безостановочно крутящейся вокруг собственной оси машине даже думать было тяжко, как бы еще не сблевать на себя. — Давай!
При этом вместо неба я уже видел стремительно приближающиеся шпили высоток. По бокам замелькали пока еще далекие, но безостановочно вращающиеся дома. Тошнить после этого стало еще больше, ушибленная башка от бесконечного мелькания совсем перестала соображать.
Самое хреновое заключалось в том, что зажало меня между сиденьями намертво. Сервоприводы, судя по всему, не работали, накренившаяся спинка больно давила мне на плечо. Ноги были стиснуты деформированным передним сиденьем, но кости, скорее всего, не сломаны. Пальцы ног я все-таки чувствовал. Однако ноги согнуть не мог, вытащить их оттуда из-за наставника тоже не получилось, а пинать его коленями я посчитал бесчеловечным, тем более что, судя по рваному дыханию, он все еще был жив.
Наконец машина стала крутиться меньше, падение тоже явственно замедлилось, отчего мне сразу полегчало, зато при этом натужно гудящий, и без того работающий с перебоями движок под капотом в последний раз чихнул и замолк.
«Отказ двигателя, — прокомментировала происходящее Эмма. — Работа стабилизаторов восстановлена, однако при неработающем двигателе я не смогу управлять ардэ».
Я мельком глянул в разбитое окно.
«Рассчитай траекторию движения ардэ. Попробуй аккуратно перевести нас в планирование. Я сейчас воздушный щит поставлю, это еще немного замедлит падение. А ты скорректируй направление, чтобы мы ни во что не врезались».
«Запрос принят. Провожу расчет данных».
Я тем временем напрягся и, молча поблагодарив наставника за отключенный блокиратор, сплел вокруг неуправляемого ардэ плотный воздушный щит. Полупрозрачная толстая пленка окутала искореженный автомобиль со всех сторон, поддержала, спеленала, словно буйного младенца. После чего крутить нас окончательно перестало, бешеный свист ветра затих, по салону прекратили летать обрывки обшивки и прочие ненужные вещи, а вот и без того угрожающе близко расположенные здания резко скакнули нам навстречу, после чего машину накренило сначала в одну сторону, потом в другую. Чудом разминувшись с каким-то домом, ардэ, чуть не встав на ребро, проскочил мимо двух других. Затем снова выпрямился, опасно вильнул. С ревом и грохотом, под бешеный вой тревожной сирены выскочил на идущую перпендикулярно траектории нашего падения воздушную трассу…
Я внутренне сжался, ожидая еще одного неминуемого столкновения. Увидев несущуюся сбоку, вот-вот готовую врезаться в нас машину, непроизвольно зажмурился. Затем услышал яростный гудок, свирепый рев чужого движка и чей-то стремительно удаляющийся вопль.
После чего мы, чудом ни в кого не вмазавшись, благополучно проскочили дальше, продолжили быстрое, плохо управляемое снижение. Все так же на одном везении и лишь благодаря вмешательству Эммы, пролетели мимо целой вереницы домов, в буквальном смысле слетев с небес и прямиком ворвавшись на территорию Нижнего города. Уже там одним крылом все-таки зацепились за какой-то столб, после чего машина окончательно потеряла управление. А затем завертелась, закувыркалась, задымилась еще больше, чем раньше. И с оглушительным грохотом рухнула на каком-то захламленном дворе, проехав на пузе метров триста, снеся по пути огромные мусорные баки и под конец со скрежетом врезавшись во внезапно выросшую кирпичную стену, за которой находился какой-то сарай и множество полуразрушенных, явно старой постройки зданий, до которым мы, к счастью, не дотянули.
Уф.
Я снял воздушный щит и, шумно выдохнув, глянул сквозь сорванную крышу на окружившие нас древние, порядком обшарпанные и зияющие разбитыми окнами высотки.
«Эмма, доложи обстановку».
«Аварийная посадка прошла успешно, — тоном опытной стюардессы сообщила Эмма. — Состояние носителя крови признано удовлетворительным. Целостность кожных покровов нарушена незначительно. Тяжелых повреждений нет. Переломов нет. Фиксируются поверхностные ушибы, в связи с чем запущен протокол экстренного восстановления».
«Что с Даорном?»
«Состояние субъекта „лэн директор“ критическое, — не меняя тона, доложила она, заставив меня тревожно замереть. — Определяется перелом правой ключицы. Определяется перелом десятого, девятого и восьмого ребер справа. Определяется перелом правого бедра. Критически нарушена целостность правого протеза, умеренно нарушена работа левого протеза. Фиксируется травма правого легкого, прогрессирующее накопление жидкости и газа в правой легочной полости. Определяется тяжелая черепно-мозговая травма. Выявлен нарастающий отек правой височной и теменной долей головного мозга, разрыв височной мозговой артерии, внутреннее кровотечение. Повышение внутричерепного давления. Фиксируется критическое повреждение найниитового чипа с идентификационным номером… напряжение найниитового поля снижено до ноль целых трех десятых, отмечается прогрессирующая потеря найниитовых частиц».
— Твою ж мать! — не сдержался я и принялся активно выбираться из покореженной машины.
Сам бы я, конечно, не справился, однако Эмма и найниит, которым я мог управлять уже на расстоянии почти в половину майна, творят чудеса, поэтому я просто вырастил на руке найниитовый клинок, в два счета разнес мешающее мне кресло. После чего вышиб ногами покореженную дверь, расхерачил к чертям автомобильную арку, кое-как выбрался сам, выволок оттуда находящегося в беспамятстве наставника, после чего уложил на землю и, увидев на его правом виске глубокую рану, откуда до сих пор сочилась кровь, в бешенстве выругался снова.
«Эмма, помоги ему!»
«Внутреннее кровотечение остановлено, — почти сразу отозвалась подруга. — Произвожу расщепление кровяных сгустков и удаление посторонних материалов. Найниитовый чип сохранению не подлежит, осколки вызывают дополнительное повреждение, требуется замена прибора…»
«Сможешь его убрать?»
«Только осколки. Процесс удаления найниитового чипа не прописан в моих протоколах. Доступ в Сеть отсутствует, информации недостаточно для успешного завершения процедуры. При попытке поглощения чипа возможно грубое нарушение нейронных связей и дополнительное повреждение мозга. Рекомендуется проведение процедуры в специализированном учреждении. Однако имеется возможность взять под управление чужие найниитовые частицы, — внезапно огорошила она меня. — Начать забор?»