Белые погоны
Шрифт:
Вернее, это сначала они только дымились и плавились. А потом уже и загорелись. Но я все шел и шел. Молча. Неотвратимо. Прямо по огню, по оплавленным дырам в полу. Шел, словно бездушный голем, в окружении дыма, сполохов огня, под тихий треск срывающихся со щита молний. Шел босиком, по углям, не издавая ни звука, а за мной оставалась дымящаяся полоса и ни одного следа, который мог бы подсказать противнику, что хотя бы один его удар сумел добраться до цели.
И вот тогда Босхо наконец проняло.
Он заметался, засуетился, не зная, что предпринять. И, наверное, впервые за весь турнир почувствовал, что не может справиться. Когда я приблизился вплотную, его почти трясло. Его дар к этому времени тоже претерпел заметные изменения. От мощных ударов он явственно истощился, поэтому удары Босхо с каждым разом становились все слабее. Тогда как сам Сол несколько раз находился на волосок от того, чтобы заступить за границы очерченного судьями пространства.
А через некоторое время я вынудил его вернуться в центр полигона, после чего остановился и просто следил, как тяжело дышащий, загнанный, наполовину истощивший себя парень все пятится и пятится назад, осыпая меня ударами.
Ровно до тех пор, пока его спина не уперлась во что-то твердое, и он не осознал, что дальше идти некуда.
Правда, в самый первый миг он еще не сообразил, что на пустом полигоне неоткуда было взяться ни стене, ни иной преграде — раньше ринг был свободным. Поэтому, наткнувшись на препятствие, Босхо ожидаемо растерялся. Суматошно обернулся и аж подпрыгнул, когда обнаружил, что позади него как ничего не было, так и нет.
Стена, которая его остановила, оказалась абсолютно прозрачной. Причем она была большой, его раскинутые в стороны руки и тут и там натыкались на что-то твердое.
Собственно, стена, которую я постепенно создавал, пока загонял этого красавца в угол, перегораживала почти треть немаленького полигона. Но Сол, на свою беду, не сразу это понял. А когда все-таки сообразил… когда услышал мои шаги, то разразился последней, совсем уж слабой партией огненных шаров и молний. После чего прижался спиной к стене и замер, когда оттуда бесшумно выскочила такая же невидимая удавка, которая мгновенно захлестнула его горло и заставила сдавленно захрипеть.
Босхо после этого задергался и от него брызнула такая волна паники, что мне даже ауру не надо было видеть, чтобы понимать, что он действительно напуган.
Однако судьи все еще не вмешивались. Наш странный поединок никто из них не остановил. Поэтому я довел свою задумку до логического конца. Бешено дергающегося парня захлестнуло еще несколько невидимых цепей, после чего его распяло на невидимой подставке, словно готовую к вивисекции бабочку. Слабую, беспомощную и уже совсем неопасную.
Остановившись от него на расстоянии пяти шагов, я сбросил невидимость с воздушного щита, который так долго и старательно создавал. Для этого пришлось сделать несколько кругов по полигону, однако оно того стоило — щит у меня вышел отменный, прочный, толстый, как бревно. Да и Босхо воздушные плети удерживали надежно.
Когда Сол понял, как именно я его поймал, он выпучил глаза, но из его перехваченного спазмом горла не вырвалось ни единого звука.
Я же тем временем одним движением развернул свой щит, превратив его из спирали сперва в обычную стену, а затем разбив ее на множество отдельных молний. Затем, не отрывая спокойного взгляда от корчащегося Босхо, каждую из молний так же быстро преобразовал в копье. И вот когда за моей спиной встала настоящая стена из коротко потрескивающих молний, я позволил себе улыбнуться.
У Босхо аж лицо посерело, когда он понял, что на этот раз мне нужна далеко не простая победа. Он еще раз попытался что-то крикнуть. Люди на трибунах испуганно замерли, ожидая закономерного финала…
Однако судьи по-прежнему молчали.
И я сделал то, чего Босхо так боялся.
Правильно, мальчик. Бойся. И пусть вместе с тобой боятся те, кто видит сейчас твое лицо по телевизору.
Я ни на миг не дрогнул, когда несколько тарнов электрических копий сплошной стеной устремились к распятому на воздушном щите парню. Не усомнился. Не заколебался, когда они со свистом распороли воздух. Меня даже раздавшийся на трибунах испуганный вздох не сбил с выбранного этим утром пути. Поэтому я выждал ровно столько, сколько было нужно, чтобы Босхо все осознал и проникся. Дождался, когда он в ужасе забьется на стене, как прибитый к дереву мотылек. Неотрывно смотрел на него до тех пор, пока он наконец не исторг из перехваченной спазмом глотки полный ужаса крик…
И лишь в последний момент одним движением погасил все копья до единого. После чего так же быстро убрал и путы, и щит. А когда задыхающийся, все еще хрипящий, ничего не соображающий Сол Босхо рухнул на мягкие маты, я с невозмутимым видом развернулся и в оглушительной тишине двинулся к выходу, услышав по пути сбивчивое, но на редкость громогласное:
— Победитель — лэн Адрэа Гурто!
Да, победитель.
Не убийца.
Но те, кому нужно, уверен, правильно меня поймут.
Глава 11
Окончания турнира я ждать не стал — победитель второго боя был мне прекрасно известен. Поэтому, едва были объявлены результаты, я, даже не взглянув на табло, покинул полигон и, закончив все положенные по протоколу формальности, двинулся к выходу.
Уже там я заметил, что в дверях толкутся подозрительные личности с большими камерами и микрофонами.
Пресса… ну да, здесь она тоже была активна, однако у меня не было ни малейшего желания давать интервью или делиться своими дальнейшими планами.
— Лэн Гурто… лэн Гурто! — кинулась ко мне какая-то женщина.
Но тут, на ее счастье, прямо из-под земли вывернулся Эмиль и, оттеснив в сторону посторонних, быстро вывел меня на улицу. При этом еще по дороге он успел связаться с водителем, поэтому когда мы оказались снаружи, у самого входа уже стояла роскошная машина.
— Садитесь, лэн Гурто, — велел Эмиль, открывая передо мной дверь и цепко поглядывая по сторонам. — Мы доставим вас в гостиницу.
Я замер.
— Нет.
— Что, простите? — нахмурился мужчина, когда я не только остановился, но и отступил на шаг.