Белый Бурхан
Шрифт:
– Какая же нам защита от нее!
– сделал шаг назад Капсим.
– Крест и святая молитва.
Хмыкнул Капсим, нахлобучил шапчонку на самые уши:
– Такая оборона и у нас есть!
Он круто развернулся и пошел от церкви к своему дому, не замечая, что большой хвост однодеревенце? тотчас увязался за ним.
– В сруб полезете?
– крикнул в спину уходящим поп. Никто не отозвался.
Дельмек стоял перед доктором и лил беззвучные слезы. Федор Васильевич хмурился, покашливал, но не решался ни выгнать
Плохо поступил этот парень два года назад. Но и чинить его в полной мере он тоже не мог - священник был слишком настойчив, а они с женой слишком равнодушны к его домогательствам. Значит, ему, образованному и умному человеку, свои убеждения менять трудно, а этому, необразованному и забитому дикарю, легко? Вот оно, то самое интеллигентское чистоплюйство, против которого так долго и мощно сражалась вся русская культура многие годы, даже десятилетия!
– Ты не мог мне сказать прямо, что убегаешь от попа?
– Я боялся.
– Чего? Что я выгоню тебя? Но ты же все равно сам ушел! Даже не ушел, а трусливо бежал среди ночи!
– Поп меня ругал, Эрлика ругал, народ мой ругал...
– Ты о Христе тоже не очень вежливо отзывался!
– Федор Васильевич строго посмотрел на заглянувшую в кабинет жену и она торопливо закрыла дверь.
– Что же ты делал все это время? Разбойничал с парнями зайсана или батрачил у русского купца?
– Нет, я лечил людей.
– Лечил?!-Доктор уронил пенсне в ладонь, уставился в переносицу Дельмека беспомощными невооруженными глазами.
– То есть? Каким образом?
– Мазал раны, поил травами, резал...
– Даже резал?! Хотел бы я знать, что ты резал!
– Все резал! Нарывы, шишки, кровь пускал...
– Гм! И они у тебя остались все живы?
– Да, я был лекарь... Хороший лекарь!
Неожиданно для Дельмека, убитого стыдом и страхом, Федор Васильевич оглушительно захохотал и громко позвал жену:
– Галя! Ты только послушай, что он говорит! Он лечил в горах людей! А? Как это тебе нравится? Без всяких дипломов, не дав клятвы Гиппократа!.. Он даже занимался хирургией! Но самое удивительное, что никто из его пациентов не умер!
– Один умер, - потупился Дельмек.
– Его звали Шонкор. У него была чахотка, я ничего не смог сделать. Скорая чахотка, с гноем!
– Ну, коллега, чахотку и я не всегда могу вылечить! Тем более скоротечную!.. И много ты лечил людей?
– Много. Каждый день.
– Все два года?
Дельмек молча наклонил голову.
– Поразительно!
– всплеснул руками Федор Васильевич и крупными шагами заходил по комнате.
– Черт знает "то!
Он остановился у шкафчика с лекарствами, качнулся на носках, заложив руки за спину, стремительно повернулся к Дельмеку:
– Значит, ты вернулся, чтобы научиться у меня лечить чахотку? Все остальное ты уже умеешь?
Дельмек растерянно захлопал глазами: такого поворота он не ожидал и теперь только по-настоящему испугался:
– Нет-нет! Я не хочу, не буду!..
На выручку Дельмеку поспешила Галина Петровна:
– Ну что ты, Федор, право? Парень и так готов провалиться сквозь землю от стыда!
– Пусть проваливается!
– сверкнул стеклами пенсне доктор.
– Это все же будет лучшим выходом для него, чем тюрьма! Делать профанацию из врачебного искусства, прикрывать моим честным именем шарлатанство и знахарство - хуже! В сто раз! В тысячу! Да-с!
– При чем здесь ты?
– пожала плечами Галина Петровна.
– Ему же люди доверяли только потому, что считали его моим учеником! Это же просто!.. Спроси у него, он сам скажет
Галина Петровна повернула к Дельмеку бледное лицо растерянными глазами:
– Ты ссылался на Федора Васильевича, Дельмек?
– Нет. Я всем говорил, что учился у русского доктора и потому хороший лекарь. А имя не говорил!
– Вот!
– сорвал пенсне Федор Васильевич.
– У нас же на Алтае тысячи русских докторов!.. И если он не назвал моего имени, то полиция меня и не найдет! Как же! Конспиратор!
– При чем тут полиция? У него же никто не умер!
– рассмеялась Галина Петровна.
– Выходит, что Дельмек- хороший ученик русского доктора и только... Перестань, право!
Ударил молоточек в медную тарелку над дверью. Дельмек вздрогнул, боком попятился к плите, столкнулся с кучей дров, которые только что принес со двора, опустился на табурет, сунул в рот пустую трубку, но не смог успокоить дрожи губ. Он узнал звонок попа.
Галина Петровна удивленно посмотрела на дверь, потом на Дельмека:
– Ты что, не слышал?
– Там поп пришел. Я не хочу!
Галина Петровна сама открыла дверь, провела священника в кабинет, вернулась. Вряд ли отец Лаврентий не заметил Дельмека, но не подал вида.
Федор Васильевич встретил гостя радушно. Тем более, что тот сегодня сиял, как хорошо начищенный самовар.
– Ну, святой отец!
– развел он руками.
– Судя по вашему виду, ваши успехи на стезе Иоанна Крестителя... Кстати, что вы говорили в утренней проповеди? Все село только про это и гудит! Бурхан, Ойрот... Мессия, что ли, объявился у теленгитов?
Отец Лаврентий поблек и вяло отмахнулся:
– Пустое, доктор... Кто-то донес в епархию о слухах, бродящих по горам, а там сочли за благо упредить всех духовных пастырей о необходимости уничтожения оных проповедями и усилением миссионерской деятельности среди местного населения, равно, как и среди схизматов старых толков...
– Гальванизация трупа?
– усмехнулся Федор Васильевич.
– Не совсем так, но... Главное - слухи! Слухи о явлении бога Белого Бурхана и хана Ойрота - фигур одиозных и вместе с тем...