Белый Бурхан
Шрифт:
Придется решать сразу два вопроса: что делать с Оинчы и как поступить с Чейне...
– Готовь завтрак, а я поговорю с братом.
– О чем?
– насторожилась Чейне.
– Мне есть о чем с ним говорить, не называя твоего имени...
Молодая женщина улыбнулась и благодарно погладила свои волосы, снова туго заплетенные в косы. Она была счастлива своей победой и не скрывала своего краденого счастья... Пусть и одну короткую ночь, но Ыныбас был ее!
– Был! Был! Был!
– шептали ее губы.
– И будет, будет, будет!
Ыныбас молчал долго. Оинчы уже успел выкурить две трубки, а брат так и
– Ты все сказал?
– Да. Техтиеку нужно твое золото, и он его возьмет.
– Золото... Ты когда возвращаешься?
– Я не могу вернуться без тебя, Оинчы.
– Я ничего не дам бурханам! И плевал я на твоего Техтиека!
– Он убьет тебя. Оинчы рассмеялся:
– Твой Техтиек дурак, если думает, что меня, старика, можно испугать смертью. Я к ней готов. Но есть вещи пострашнее самой смерти и подороже, чем все золото, какое есть на Алтае!
Ыныбасу стало не по себе. Брат шел напролом. Если его убьет Техтиек или его люди, зачем ему золото? Или он надеется еще раз купить любовь молодой девушки в другом аиле? Но ведь, как бы она ни была молода, она не сможет передать ему и частичку своей юности, хотя может взять его золото...
– Ты плохо думал, брат. Золото нужно не бурханам. Люди вернут его себе через посланцев неба грамотой, культурой, хорошей, чистой одеждой, новыми обычаями... Оно поможет им поднять детей из тьмы, болезней и грязи! Вытащить из земляных ям, где они гниют заживо!.. Ты был хороший кам, а хороший кам всегда болеет душой за людей, помогает им в горе, укрепляет их волю, силы и веру! Вспомни нашего отца Челапана, вспомни его мудрые слова, которые он сказал нам с тобой перед смертью: "Любите своих ближних и дальних, и вы будете счастливы!"
Теперь молчал Оинчы. И трубка не дымила в его зубах. Он думал. А может, ждал, когда выскажется до конца он, Ыныбас?
– Чейне уйдет от тебя. Так она решила. Я тоже уеду надолго, может быть, навсегда. Ты останешься здесь один. Что ты собираешься делать один?.. Ты открыто сказал людям, что не хочешь и больше не будешь камом! Тебя не бурханы остановили, ты сам себя остановил... Ты устал, а может, пресытился? И камом стал твой сын Учур... В его руках - бубен Челапана!
– Учур - не кам, - буркнул Оинчы.
– Я ушел от людей, и у них не стало кама... Я должен вернуться к ним! И я вернусь. Вернусь, если даже твои бурханы будут сторожить меня на каждой тропе!
– В этом больше нет нужды. Бурханы знают, что тебе не с чем идти к людям... Ты сам сломался в душе, дав нерушимую клятву небу... Ты теперь собственность бурханов, их раб! Сможешь ли ты, без старой веры в Эрлика и духов, честно и искренне помогать людям? Тебе нечего им сказать теперь! Ты был хорошим камом, когда не лгал. Сейчас ты станешь плохим камом. Хуже Учура.
– Учур - не кам!
– снова буркнул Оинчы, не вынимая трубки изо рта.
– Он - пьяница, бабник и дурак!
– Разве ты не знал об этом раньше?
– нахмурился Ыныбас.
– Ты все знал и все видел! И люди знают, кто виноват в подмене Оинчы Учуром!
– Ыныбас махнул рукой и встал.
– Мне не о чем больше с тобой говорить! Я сегодня уезжаю, со мной уедет Чейне - я должен вернуть ее Кедубу... А ты попробуй еще раз купить ее за свое золото! Только для этого оно тебе сейчас и нужно...
Оинчы поперхнулся и вынул трубку изо рта. Посмотрел на младшего брата печально и растерянно:
– Ты говоришь правильно. Может, скажешь, что мне делать?
– Идти дорогой бурханов до конца.
– И для этого я должен отдать золото не тебе и Чейне, а Техтиеку?
– Мне не нужно твое золото! Чейне тоже. Ты вернешь его своему народу через бурханов! Да и не твое оно, если говорить честно: ты его не мыл из песка, ты его не выбивал из камня, ты его не выкапывал из земли... Ты брал его готовым там, где оно плохо лежало, и у тех, кто не мог защитить его или донести до цели... Думай, Оинчы, решай. Ночью мы с Чейне покинем твой аил.
– Я поеду с вами! Я не хочу оставаться здесь!
– Твое дело. Но еще одно я тебе должен сказать прямо: твоя жена должна вернуться к отцу обеспеченной! Может случиться так, что мы ничем не сможем помочь ей, даже увидеть ее...
Оинчы охотно кивнул головой:
– Да, да! Она заслужила мою щедрость...
Глава седьмая
БЕГСТВО ДЕЛЬМЕКА
Вспышка гнева и обиды прошла быстро, но Дельмек не стал возвращаться с половины дороги, а направился к своему аилу. Решение пришло быстро и потому было для него пока лучшим: сходить на охоту, проветриться, проверить себя на старом ремесле. Тем более, что у него было хорошее ружье, а не кованое кырлу отца, стреляющее круглой пулей на триста шагов. И хотя в юности он не был особенно удачливым охотником, подарок матери кормил его первое время.
Он и с доктором-то встретился на охоте. Тот собирал травы, грибы и ягоды, а парень с кырлой на треноге вышел к нему из-за среза скалы, отыскивая удобное место для засады. Федор Григорьевич знал несколько слов по-теленгитски, Дельмек - по-русски, и с пятое на десятое они поняли друг друга. Узнав, что парень сирота, доктор покачал головой и сказал: "Не с ружьем тебе ходить надо, а учиться ремеслу!" И попросил проводить его до тропы. Прощаясь, сказал: "Надумаешь, приходи!"
И Дельмек пришел к нему, вернув кырлу Акыму, мужу матери, а самой Уркене - шкурки, добытые за последние осень, зиму, весну и начало лета. Они не видели Дельмека уже давно и удивились, что он так вырос, возмужал и стал похож на настоящего мужчину. "Теперь ты не пропадешь!
– сказала мать.
– Ты сильный и молодой, все у тебя будет..."
Не сбылось предсказание Уркене! Дельмек стал сильным и здоровым, у него есть ремесло лекаря, но по-прежнему ничего своего нет, как и тогда, когда его дергали за косичку...
Вот и аил с потухшим очагом, угли которого еще не остыли. Дельмек обшарил все потаенные места, но ничего съестного не нашел, кроме мешочка с ячменем. Раздул угольки в очаге, поставил казан на треног, сходил за водой к ручью, вскипятил ее и высыпал весь ячмень, заварив густую кашу. Но без мяса, жира и соли она оказалась невкусной.
"Может, конь будет есть?"
Но и конь от каши из ячменя отказался.
Пнув казан, Дельмек вернулся в аил за ружьем. Хоть и мал у него охотничий припас - всего пять патронов, но и он может пригодиться. К кырле-то всего две пули было! Одна - в стволе заряженного ружья, другая, запасная, за щекой...
Конь тихо заржал, потянулся мокрыми губами к руке Дельмека, но ничего в ней не нашел. Зря он не пустил его попастись! Конь - не человек и не волк, ему мяса на обед не надо...