Белый Бурхан
Шрифт:
Ветер продолжал буйствовать, мешая работать. Потом его сменил дождь с градом. Куски льда плюхались прямо в очаг, но Дельмек не замечал этого, и ему даже в голову не приходило закрыть чем-то дымовое отверстие наверху. Да и зачем было закрывать его, если таких же дыр в стенах было раз в пять больше!..
Потом он лежал, мокрый, на подпаленной шкуре и сушил щепотками табак на лезвии ножа, пережидая непогоду. Как только та стихнет, он покинет аил и больше никогда в него не вернется: не было счастья и привязывать к ноге его призрачную тень - тоже никчемное
У него одна дорога, которой он уже прошел - к русским...
Уже темнело, когда Дельмек выбрался наружу и по старой охотничьей привычке взглянул на небо, чтобы узнать погоду. Тяжелые тучи ушли, и сейчас в густой синеве суетились только рваные клочья облаков, то открывая, то снова заволакивая тонкий пологий серпик луны, сулящий обильные дожди и свирепые грозы... Ждать больше было нечего - утром приедет Сапары, устроит неизбежный скандал, позовет братьев с их мосластыми кулаками...
Обтерев лоснящийся круп коня какой-то тряпкой, Дельмек отыскал тайничок с золотыми и серебряными монетами, отложил несколько штук для Сапары, сунул тяжелый мешочек за пазуху и сел в седло. К утру куда-нибудь все равно приедет! А если и не набредет на какой-нибудь заброшенный аил, то и в лесу заночует - не первый раз... Братья Сапары будут его, конечно, искать. Но кто найдет человека в лесистых горах, если неизвестно в какую сторону он уехал?
Где-то впереди грохотала гроза, вспарывая слепящими молниями темнеющее небо. А за спиной Дельмека пылала огненная заря и плавила вершины гор. Ночью из-за этих гор наползут новые тучи и принесут новый дождь. Кому на радость, а кому и на горе... И только один Дельмек на своей бесконечной дороге будет равнодушен к этим дождям и грозам!
Сапары пришла в ужас, увидя свой аил разоренным и наполовину сожранным огнем. Она завыла в голос, царапая лицо, упала на ту же шкуру, где еще совсем недавно лежал Дельмек.
– О, подлый и грязный дурак!..
Всю случившуюся от непогоды беду она сразу же связала с местью мужа, не подумав даже, что могло быть хуже, останься он в гостях вместе с нею... Лишь проплакавшись, она осмотрела аил и убедилась, что спас его сам Дельмек.
– Уехал... Может, к братьям уехал?
Но к утру через бессонную ночь прокралась тревога. А вдруг - совсем уехал, бросив ее, как бросают неверных, ленивых, сварливых и коварных жен? Сапары отыскала тайник, сунулась в него рукой, но вместо полотняного и увесистого мешочка нащупала лишь несколько холодных и мокрых монет... В глазах у нее потемнело от горя, губы дрогнули, руки судорожно вцепились в косы:
– Бросил? Опять уехал к своим русским?
"Почему он уехал к русским?"
Сапары ходила по аилу, прижав к щекам обе ладони. Она не знала, что ей делать и к кому обратиться за помощью. У Барагаа и Учура свое горе - девочка умерла, с отцом сын поссорился... К братьям съездить? Что сказать и как объяснить исчезновение мужа, который Кучуку нужен больше, чем ей, Сапары?
Так ничего не решив, измученная и издерганная неизвестностью, Сапары уснула.
А после обеда Кучук сам пожаловал в гости. Встретив в разоренном наполовину аиле одну сестру, хмуро осведомился:
– А Дельмек где? Аракует с Учуром?
– Уехал куда-то по делам.
Бегло оглядев жилье, присел у еле дымящегося очага на корточки:
– Много беды наделала непогода?
– Смотри сам.
Кучук насмешливо посмотрел на сестру, понимающе прищелкнул языком:
– Заспали, выходит, беду?
– Нас дома не было.
Кучук выпрямился:
– Когда уезжаешь надолго, надо гасить очаг и надежно прятать вещи. А еще лучше - вдвоем не уезжать! У мужчины, понятно, всегда какие-то дела, а ты-то зачем от своего очага убегаешь?
– Девочка у Барагаа умерла...
Сапары прятала глаза от брата, боясь, что он прочтет в них какую-то свою собственную правду и, значит, ее новую страшную перед всеми вину. Но у Кучука была своя цель, и ему было не до переживаний сестры, которыми она никогда не любила делиться.
– Значит, вы вместе приехали от Учура? Куда же Дельмек потом уехал?
– Он мне не сказал.
Кучук на какое-то время задумался, выписывая концом нагайки вензеля на дырявой шкуре, потом поднял глаза на Сапары, скользнул ими мимо, к выходу.
– Да-да, мог и уехать... Сейчас, после непогоды, и у кама, и у лекаря много будет выгодной работы! У каждого что-нибудь, да случилось!.. Лопатой теперь Учур с Дельмеком будут деньги грести, стадами скот пригонять... Ты что же, сестра, не угостишь брата аракой, а?
– Нет, Кучук, араки. И еды никакой нет. Все на поминки увезли... А новую араку заводить - молока нет...
– Э-э, помню, сестра, у вас с Дельмеком когда-то водились белые и желтые кружочки, хе-хе... Не могла бы ты мне дать их на время? Скота хочу подкупить, пока он дешевый... А?
Сапары похолодела: может, и хорошо, что Дельмек деньги с собой взял? Этот бесстыжий у нее последнее бы отнял!.. Может, Дельмек и не уехал к своим русским, а к купцам отправился, чтобы вещи, одежду и посуду новые купить? Мясо, молока, ячменя... Ну, конечно! Он же сам спасал аил, знает потери!.. Как же это раньше ей в голову не пришло?!
– Все деньги Дельмек взял с собой, Кучук. Сам же видишь - ни еды, ни одежды... Ничего нет! Все непогода отняла! К тебе хотела ехать, пару овец из своих взять на мясо...
Кучук покрутил головой:
– Зря бы съездила! Нет у меня дома овец, все на яйлю!
– Сам же ты что-то ешь!
– вспыхнула Сапары.
– У соседей покупаю! Купленое тратится меньше, чем свое.
– А я думала, что поможешь нам... Кучук обескураженно развел руками:
– Я бы рад помочь... Самого чуть не разорила непогода! Потому и за деньгами к вам приехал... Ну ладно, сестра, не горюй! Обживетесь, все будет! Дельмек - человек надежный.
И Кучук, похлопав ее по спине ладонью, торопливо вышел.