Белый Бурхан
Шрифт:
Вот течет по Катунскому хребту небольшая быстрая речонка, похожая своими крутыми струями на шкуру ягненка. Спроси, как называется, глаза отведут: тайна Синего Быка. А называется она - Кураган, что и значит ягненок. А почему ее так назвали? Легенда есть. И в ней говорится, что холодно стало горному духу Ту-Эези в зимнюю стужу, вот он и превратил с согласия Су-Эези речку в шкуру ягненка, которой накрывается всю зиму. Потому и не видать речку подо льдом, что нет ее там! Отсюда и тайна.
Или еще легенда. Тек в Чергинских горах ручей. Самый обычный, каких на Алтае - тысячи. Но ступила в него ногой ханская дочь и превратилась
А Яконурское озеро! В переводе его название означает Двойное. А легенда гласит, что утонули в нем когда-то два быка-сарлыка. Долго их искал хозяин не нашел. А потом поехал в гости, видит - пасутся быки на берегу другого озера. Посмотрел тавро - его. Оказывается, в том озере они утонули, а в этом - выплыли! Вот и стало оно озером двух быков, двойным1, значит...
Много таких легенд и сказок вписано в толстенную тетрадь настоятеля Чулышманского монастыря отца Никандра. Да и шутка сказать: пока до игумена дослужился, миссионером едва ли не все горы обошел, в язык местный вник, обычаи язычников изучил доподлинно. По знанию Алтайских гор протоиерею Василию Вербицкому не уступал, что здесь едва ли не сорок лет отслужил и не только обратил многих алтайцев в православие, но и учеными трудами своими зело знатен стал - словари да грамматики местных речений составил, пчеловодство утвердил, как должно. А уж обычаи язычников расписывал в таких красках, что и читать их истинно верующему христианину греховно! По стопам самого архиерея Макария2 шел, а тот ученостью на всю Россию славен был!
Не завистлив отец Никандр, а обида гложет: сливки-то другие сняли, а ему, как и священнослужителям других худых и нечтимых мест, одно и осталось - не сетью улов таскать, а удочкой. Помяли окаянных язычников, а до конца так и не смяли! Хлопотное дело архиерей Макарий затеял, неприбыльное. Сам влез по уши во всю эту суету и других за собой потянул... Ему-то что теперь? Чуть не в святых состоит, хоть и сгнил давно, а идущим за ним следом каково? Что оставил-то после себя? Два миссионерских стана - один в Улале, другой в Чемале да призыв звать нехристей к престолу господню...
Этим летом отец Никандр к своему собрату отцу Севастьяну в Минусу ездил. Живет пастырь припеваючи, хоть и жалуется на судьбу окаянную свою поминутно... И золотишко, сказывали, у него водится, и с местным мирским начальством на короткой ноге. С их помощью и с обращенцев мзду тянет. Грозен! Ослушайся кто его, сейчас же к полицейским чинам с поклоном: грешат зело антихристы! А у полиции тамошней разговор один - кулак да плеть... Отец Севастьян еще и чайку не попьет в свое удовольствие, а перед храмом уже толпа провинившихся... Такие бы силы ему, отцу Никандру! Да, где там!.. Это только считается, что полицейских чинов на Алтае больше числом, чем священнослужителей, а толк какой? В своих заботах сидят, как в грязи!
Теперь, однако, зашевелятся полицейские и жандармские чины! Уж больно крепок в горах слух, что сам хан Ойрот вернулся в свою страну на белом коне и привез справедливые законы старого их бога Бурхана! Да и бандит Техтиек не дремлет - повсюду его молодчики снуют, с головы до пят обвешанные оружием!..
Что-то затевается среди язычников, какие-то новые силы к ним прилились недавно. Уж не удумали ли монголы да китайцы сызнова прочность русских крепостей пытать? А тут еще и с японцами что-то затевается в Маньчжурии большой войной пахнет; англичане ползут из Индии на север, новые страны к рукам прибирая, к русским границам принюхиваясь... Тоже - к войне!
Давно уже обеспокоился всем этим отец Никандр. Потом подумал крепко на досуге, да и решил в Чемал съездить. Может, там поболее его знают про все это? И хоть неблизок путь, а ехать-надо! И ехать нескорым ходом, а с остановками и разговорами по пути, чтобы прибыть в Чемал или в сам Бийск уже с ворохом новостей, а не с одной только тревогой в душе, которую могут и не принять в расчет: мало ли что схимнику в его глухомани таежной померещилось!
Столько гостей хозяин аила не ожидал и потому несколько растерялся. Отвечая на приветствие "эзен", добавил, обескураженно разведя руками:
– Ок, пуруй! Чем же я вас угощать буду?
Отец Никандр отозвался на родном языке Сабалдая:
– Тем, что земля и небо тебе послали, старик!
И протянул хозяину аила пятирублевую ассигнацию.
Сабалдай бережно спрятал деньги и сделал знак жене.
Тиндилей вышла из аила, села на лошадь и помчалась на
пастбище к сыновьям.
– Какие новости в горах?
– спросил гость, отхлебывая чегень из пиалы. Что люди говорят?
Старик ответил уклончиво:
– Скот пасем, детей растим, внуков. В гости не ездим, и сами гостей давно не встречали. Как узнаешь о новостях, если дома сидишь, в огонь смотришь?
Отец Никандр усмехнулся и отодвинул пиалу:
– И о боге предков Белом Бурхане ничего не слышно?
– Болтали люди. Еще летом.
– А сейчас что болтают про хана Ойрота?
– Ноги болят, старый уже. Дома сижу, в огонь смотрю. Ничего не говорит От-Эне!
"Вот и пойми его!-рассердился отец Никандр.
– Ни "да", ни "нет"! Ох уж, эта азиатская хитрость! Ничего, ты у меня все равно заговоришь! Заставлю".
Сабалдай уже рассмотрел гостя, и по рассказам тех, кто виделся с ним на Чулышмане, на больших стойбищах и в собственных домах, он без труда узнал "черного попа" - главного начальника всех русских монахов.
Раскурив трубку, Сабалдай протянул ее отцу Никандру. Но тот отмотнулся бородой, не скрыв усмешки:
– Дым не глотаю. Грудь болит. Сабалдай кивнул: и среди алтайцев есть люди, что никогда не берут трубку в рот.
– Может, араку пить будешь, поп?
– У меня своя арака!
– хохотнул тот.
– Эй, кто там? Корзину из моего возка! Да не всю, олухи! Двух бутылок хватит, себе можете пяток взять...
Половину русских слов Сабалдай не понял, но суть распоряжения "черного попа" уловил, а скоро появилось и подтверждение его догадки - две больших и длинных бутылки темного стекла.
Кабак-араку Сабалдай не любил - крепкая. Но, если гость надумает угостить, не откажется. Другое тревожило его сейчас: этот поп никогда не уезжал из аила или юрты, пока мелкими козявками красивый и белый лист в своем садуре не испачкает - сказки любит, легенды, песни... Хорошо, что у Сабалдая свой кайчи есть! Только не хочется гостю Курагана показывать вдруг уговорит глупого парня, на Чулышман увезет?