Белый царь – Иван Грозный. Книга 1
Шрифт:
– Все ясно, государь. Так что, готовим поход на Псков и Новгород?
– Да, – твердо ответил царь. – На лето.
– Если турки да татары не помешают.
– Астрахань! – проговорил государь. – Еще одна заноза и ой как не вовремя.
– А зачем ждать лета, государь? Мы можем сейчас двинуть опричные войска к Пскову и Новгороду.
– Тронься мы из Москвы, как турки тут же пойдут на Астрахань.
– Так что же делать, государь? Получается, что у нас нет выхода?
– Нет, Малюта, он всегда есть. Просто не все его видят. Значит, так!.. Первое, что надо сделать, это протрясти крепости,
– Слушаюсь! Позволь сказать?
– Ну?
– Думаю, надо поменять власть в Пскове и Новгороде. Особенно в Новгороде, дабы лишить архиепископа Пимена возможности творить то, что ему вздумается. Он владыка, вот пусть и занимается церковными делами.
– Это мысль. Я подумаю.
– А за Пименом, государь, не беспокойся, я такую слежку установлю, что каждый шаг его будет нам известен.
– Ступай, Малюта, исполняй приказ!
– Слушаюсь, государь!
В марте 1569 года с юга пришло тревожное сообщение. В Кафу, порт в Крыму, начали приходить турецкие корабли с янычарами. Разведка доложила, что вторжение на русские земли поначалу было назначено на 26 апреля, но отложено в связи с переговорами Турции и Польши.
Сигизмунд, как и предполагал Иван Грозный, отказал султану в просьбе пропустить турецкие войска через Польшу. 31 мая они двинулись из Кафы к русским границам. Главная задача турок и крымцев состояла в том, чтобы дойти до переволоки, самого узкого места между Волгой и Доном. Султан велел им выкопать канал, по которому в Волгу должен был войти турецкий флот. Захват Астрахани и низовьев Волги создавал все возможности для дальнейшего наступления.
Для отражения нападения турецко-татарских войск у Нижнего Новгорода была сосредоточена сильная русская армия. Командующим царь неожиданно назначил Владимира Старицкого.
Мятежное боярство воспрянуло духом. Тот самый князь, на которого оно делало ставку, вдруг получал ответственное назначение, а главное, силы, которые можно было повернуть против царя. Даже то, что Иван Грозный никогда не предпринимал необдуманных ходов, не насторожило боярство.
Царь, назначая двоюродного брата командующим войсками у Нижнего Новгорода, хотел убедиться, действительно ли Владимир Андреевич решил порвать с мятежным боярством. Торжественный прием, устроенный ему в Костроме, и поведение Владимира Андреевича, спокойно принимавшего царские почести, рассеяли все сомнения. Князь Старицкий оставался марионеткой в руках врагов государя. Его судьба была предрешена.
Получив известие из Костромы, Иван Васильевич тут же приказал Владимиру Андреевичу прибыть в Александровскую слободу. Войскам Морозова, Серебряного и Сабурова он повелел спешно идти к Астрахани.
Тем временем Малюта Скуратов затеял собственное расследование в отношении
При поваре, принадлежавшем к опричной челяди государя, был обнаружен яд и крупная сумма денег. Молява дал признательные показания. Яд и деньги он получил от князя Владимира, чтобы погубить царя и наследников. Князь Старицкий якобы желал вернуться в Москву победителем и новым правителем России.
Иван Грозный скептически отнесся к уликам, представленным ему Скуратовым.
После доклада Малюты он усмехнулся и спросил:
– Ты сам-то веришь в то, что князь Владимир передал яд какому-то повару и тот согласился отравить царя?
– Пред тобой показания Молявы и его сыновей. Для суда над князем ничего больше не надо. К тому же он сам выдал свои намерения в Костроме.
– Ладно, покушение так покушение. Все одно Владимиру Андреевичу не жить. В этом виноват он сам.
– А княгиня Ефросинья, его мать?
– Она хотя бы всегда твердо стояла на своем. Владимир же сделал себя игрушкой в чужих руках. Верно говорили старцы Кирилло-Белозерской обители. Пока жив князь Владимир, надеяться на покорность бояр не приходится. Теперь насчет княгини Ефросиньи. Держи в готовности небольшой отряд, чтобы доставить ее из Горицкого монастыря в слободу.
– Слушаюсь!
– Подготовь встречу Владимира Андреевича.
– Где прикажешь это сделать?
– Встань на последнем яме перед слободой.
– Понял. А дальше?
– Предъявишь ему обвинения и доставишь сюда вместе с семьей. К обеду. Это важно!
– А чего делать с поварами, рыбаками?
– Иди отсюда, Малюта. У тебя сегодня что-то с головой!
– Уразумел, государь. – Скуратов вышел из палаты.
Царь подошел к оконцу. На душе у него кошки скребли. Он не желал смерти ни своему двоюродному брату, ни даже тетке, княгине Ефросинье, посвятившей жизнь его свержению с престола. У царя не было злобы на них. Простил бы, да уже нельзя. Решалась судьба государства. За Русь он сам готов был голову сложить.
Иван направился в дворцовую церковь. Молитва поможет.
В июне Иван Васильевич назначил князя Петра Пронского наместником Новгорода, определив ему в ближайшие помощники дьяков Кузьму Румянцева и Андрея Безносова-Монастырева. В Псков царь направил князя Юрия Токмакова и дьяка Юрия Сидорова.
Успокоив ситуацию на западе и ожидая развития событий на юго-востоке, Иван Грозный вместе с царицей в августе направился в Вологду. Лето выдалось дождливое и холодное. На дорогах, пролегавших вдоль рек, озер, болот, стоял плотный туман.
Во время путешествия Мария Темрюковна тяжело заболела. В Вологде она слегла. Царь часто находился при супруге. Лекарь Арнольд Линдей поставил диагноз – воспаление легких.
Состояние царицы ухудшалось изо дня в день, и Линдей ничего не мог сделать. Марию одолевал страшный жар, она часто теряла сознание. У ее постели царя менял Салтанкул, он же Михаил Черкасский, брат Марии.
В последнюю ночь царица пришла в себя и попросила позвать мужа.
Иван Грозный увидел в глазах молодой черкешенки невероятную боль.