Белый вождь
Шрифт:
– Конечно. О ком же еще?
– Разве они его видели? Что за новости?
– Нет, его самого не видели, но напали на его след, обнаружили его убежище и знают, где он находится в настоящее время.
– Чудесно! – воскликнули Вискарра и Робладо.
– Они готовы найти его когда угодно, в любое время.
– Превосходно!
– Вот, господа, новость, которой советую воспользоваться как вам угодно.
– Почтеннейший патер, вы знаете положение дел так же хорошо, как и мы, но вы проницательнее нас. Наши уланы не в состоянии поймать этого негодяя. Вы умный человек. Что вы нам посоветуете? Что нам делать?
Слова эти очень польстили патеру, и он взял обоих офицеров за руки.
– Друзья мои, – сказал он, – я уже думал об этом и полагаю, что вы великолепно обойдетесь без помощи гарнизона. Посвятите наших охотников в свои дела, разумеется, не рассказывая им того, что желаете сохранить в тайне, снабдите всем необходимым, дайте инструкции, и если они не схватят еретика, то падре Хоакин совсем не знает сердца человеческого и ничего не смыслит в людях.
– Мы как раз надумали так поступить. Из-за этого я и собирался к вам! – воскликнул Робладо.
– По-моему, это самый лучший путь. И вы все правильно решили.
– Но согласятся ли ваши охотники взяться за это дело? Они свободны и могут отказаться от такого опасного, рискованного предприятия.
– Напротив, опасность и риск их и привлекают: эти люди храбры, как львы, и проворны, как тигры. Будьте спокойны, они не остановятся перед опасностью!
– Значит, по вашему мнению, они нам не откажут?
– Я убежден в этом, ибо уже заговаривал с ними на эту тему. Вы сойдетесь с ними без малейшего затруднения, вам не придется их уговаривать. Они имеют свои причины ненавидеть охотника на бизонов, а со времени последнего объявления только и мечтают о солидном вознаграждении. Убедите их, что они получат назначенную сумму, и не более как дня через три они принесут вам уши охотника на бизонов, его скальп или даже все тело, если вам так больше понравится. Они выследят его, не сомневайтесь!
– А как вы полагаете, не послать ли с ними отряд солдат? – спросил Вискарра. – Карлос может быть не один. У нас есть основания думать, что его сопровождает преданный ему метис, его правая рука, который, пожалуй, окажется серьезным противником для ваших охотников.
– Они его не побоятся – это настоящие дьяволы. Наконец, вы можете сами спросить у них, нужно ли им подкрепление. Это их дело, пусть сами решат.
– Что же нам послать за ними сейчас? – спросил Робладо. – Или вы сами пришлете их сюда, к нам?
– Гораздо лучше кому-нибудь из вас отправиться к ним. Если они появятся здесь и увидятся с вами, то люди, увидев их, могут догадаться, для чего они здесь. А если дойдет до Карлоса, что эти двое его ищут, то это может вспугнуть вашего неприятеля и, конечно, уменьшит шансы на успех.
– Но как же с этими людьми увидеться так, чтобы об этом никто не узнал?
– Ничего нет проще, капитан. Они живут в лачуге среди скал, вдали от всех проезжих дорог, в конце одной узкой тропы, перерезающей заросли. Я вам дам проводника, с которым вы туда и доедете. Это такое глухое место, что на том пути вы вряд ли кого-то встретите. Предчувствую даже, что они вас ожидают, ибо я велел им оставаться дома, намекнув, что, возможно, понадобятся их услуги. Так что вы их застанете.
– Когда вы можете дать проводника?
– Хоть сию минуту. Мой слуга поведет вас. Он здесь со мной в крепости. Вам не стоит терять время.
– Конечно, воспользуйтесь благоприятным моментом, – сказал комендант, – ваша лошадь готова, поезжайте, не откладывая.
– Эй, подать лошадь! – крикнул Робладо. – Где ваш проводник, отец мой?
– Гей, Эстебан! – позвал отец Хоакин, наклоняясь через перила.
– Я здесь, сеньор, – ответили снизу.
– Ступай сюда наверх, скорее!
Очень скоро на террасе показался молодой индеец и, сняв шляпу, почтительно подошел к отцу Хоакину.
– Ты проводишь капитана по тропе через большие заросли к хижине охотников.
– Слушаю, сеньор.
– Но никому об этом не говори ни слова.
– Хорошо, сеньор.
– В противном случае попробуешь плети. Ступай!
Робладо в сопровождении слуги вышел, его посадили на лошадь, и он выехал из крепости.
Отец Хоакин выпил еще стаканчик бордо, предложенный комендантом, и, пригласив Вискарру на бизоний язык, распрощался и уехал домой.
Вискарра остался один на террасе. Наблюдатель заметил бы на его лице странное смятение и тревогу каждый раз, когда взор его случайно обращался в сторону Утеса загубленной девушки.
Глава LI
Хижина миссионерских охотников
Робладо въехал в заросли вслед за Эстебаном, который бежал в нескольких шагах впереди лошади. Около полумили он ехал по проселочной дороге, ведущей из города к нагорной равнине, к одному из проходов в скалах, потом своротил на узкую тропу, по которой ходили только одни пастухи да охотники, разыскивающие своих овец. Одолев еще две-три мили пути, он добрался до места – жилища охотников.
Жалкая хижина мулата и самбо стояла в лощине, в нескольких сотнях ярдов от дороги, у подошвы холмов. Односкатная крыша, устланная жесткими листьями, с одной стороны упиралась в утес, а с другой – в стволы юкки, которая в изобилии росла вокруг. Дерево это было весьма полезно, потому что листья его шли на крышу, стволы – на двери, окна и другие поделки. Постройка жилища не стоила хозяевам ни денег, ни большого труда. Задней стеной служила гладкая поверхность вертикального утеса, на котором длинная черная полоса копоти обозначала след дыма, выходившего вместо трубы через отверстие в крыше. Три остальные стены состояли из лиан и переплетенных виноградных лоз, небрежно скрепленных тонкими жердями и замазанных глиной. Дверь, сделанная из досок, находилась сбоку и примыкала к утесу, но окно, вырезанное в передней стене хижины, открывалось с лицевой стороны, чтобы охотники могли видеть всех, кто мог прийти сюда по тропе. Впрочем, хижину редко посещали, потому что у этих свирепых охотников почти не было знакомых, а жилище их, укрытое с одной стороны холмами, а с другой – деревьями, стояло вдали от проезжей дороги, огибавшей утесы.
В небольшом дворике, огороженном грубыми, кое-как сложенными камнями, паслись три тощих облезлых мула и два мустанга, находившиеся не в лучшем состоянии. К этому двору примыкало нечто вроде огорода или, лучше сказать, место, бывшее некогда огородом, но теперь, запущенное и заброшенное, оно поросло травой и сорняками. В одном углу виднелись, впрочем, кое-какие следы человеческого труда, и стебли маиса, неправильно рассаженные, неухоженные торчали между листьями и усиками дынь и тыкв прихотливой формы. Бросалось в глаза, что поселившиеся здесь люди – не хозяева этой земли.