Белый вождь
Шрифт:
Полдюжины собак, больше похожих на волков, блуждали вокруг двора, а под выступом скалы валялось несколько старых обтрепанных вьючных седел. На горизонтальном шесте висели в беспорядке связки вяленого мяса, две уздечки, два подержанных седла и стручки красного перца.
Внутри хижины две индианки сомнительной чистоплотности месили тесто для грубого хлеба и жарили мясо на огне, горевшем между двух камней у самой скалы. Тут же были свалены в беспорядке на полу глиняные горшки, тыквенные бутылки и разрезанные тыквы, служившие тарелками. Стены единственной комнаты этого жилища были убраны звериными шкурами, луками и колчанами. В одном углу висели два длинных ножа, пороховницы, сумки и другие предметы, необходимые охотнику Скалистых гор. Пониже были сложены длинные копья, карабин, стояли два охотничьих ружья: одно длинноствольное, другое испанское, с коротким стволом. В других углах были сделаны каменные возвышения, покрытые шкурами и служившие постелями для хозяев. Рыболовные принадлежности и охотничьи сети дополняли меблировку.
Робладо мог бы увидеть все эти любопытные вещи, если бы вошел в хижину, но он не входил в нее, ему это не понадобилось, потому что люди, которых он искал, не сидели внутри помещения, а были снаружи: мулат небрежно развалился на земле, а самбо по обычаю своей родины – побережья жарких стран – качался в гамаке, подвешенном между двумя деревьями.
Робладо с интересом и даже удовольствием рассматривал этих людей, физиономии которых внушили бы отвращение каждому с первого же раза. Он видел их и прежде, но никогда ему не приходилось так близко наблюдать их. При виде их смуглых наглых, мрачных лиц и могучих мускулистых тел он сказал сам себе:
– Вот такие нам и нужны. Эти справятся с Карлосом! Они крупнее и сильнее его! Хороша парочка!
Каждый из них, судя по наружности, легко мог одолеть такого противника, как охотник на бизонов, которого они превосходили как ростом, так и крепостью сложения. Мулат был выше своего приятеля, а также сильнее, храбрее и смышленее; цвет кожи у него желто-матовый, борода жидкая и всклокоченная; губы толстые и фиолетовые, как у негра; огромные зубы, красующиеся в два ряда, походили на волчьи; широко раздвинутые густые черные брови загибались над впалыми глазами, белки которых были покрыты желтоватыми пятнами; нос, с зияющими дырами вывернутых ноздрей, толстый и приплюснутый; большие уши прятались под густой копной шерстистых курчавых волос, прикрытых вроде тюрбана ветхим клетчатым матросским платком, который давно уже не общался с мылом. Из-под этого платка вырывались кудри, которые, падая на лоб, еще больше усиливали дикое и свирепое выражение. Все в этой физиономии говорило о коварстве, жестокости, дерзости и полнейшем отсутствии человеческих чувств. Трудно было бы найти более отталкивающую внешность, если бы не представлялась возможность сравнить ее с физиономиею самбо.
Одежда мулата мало отличалась от обычной одежды степных охотников: она состояла из шкур и одеяла. Оригинальным был головной убор, который носили бывшие невольники, и напоминал о временах, проведенных в Южных Штатах Америки.
У самбо лицо было не менее свирепое, чем у его приятеля, оно отличалось только цветом кожи. Бронзово-черное лицо сочетало окраску кожи индейца и негритянки, и оттенки обоих племен. У него были толстые губы и узкий покатый лоб негра, но индейский тип проявлялся в почти гладких волосах, которые длинными змеевидными прядями рассыпались у него по плечам и по шее. Внешность его, однако, обращала на себя меньше внимания, чем вид мулата. Сложением он уступал мулату. Костюм его был обычен для своего племени прибрежных самбо: широкие бумажные шаровары, рубаха без рукавов, шарф вместо пояса и грубый серапе. Грудь и спина были обнажены отчасти, а бронзовые руки совершенно голые.
Робладо прибыл как раз вовремя, чтобы присутствовать при окончании одной из сцен, которая наглядно показывала характер самбо.
Полулежа в своем гамаке, самбо с наслаждением курил сигару, завернутую в маисовую солому и по временам отгонял мух кнутом из сыромятной кожи. Он кликнул одну из женщин, по-видимому, свою супругу:
– Нинна, я голоден. Готово ли жаркое?
– Нет еще, – ответила из хижины индианка.
– Тогда принеси мне тортиллу с длинным перцем.
– Ты ведь знаешь, дорогой, что длинного перца в доме нет.
– Поди сюда, Нинна, мне надо тебе что-то сказать.
Женщина с неохотой, робко подошла к гамаку.
Самбо молчал и оставался неподвижен, пока она не приблизилась на достаточное расстояние. Все это время он держал за спиной кнут и, как только женщина подошла поближе, он неожиданно, изо всей силы начал бить ее кнутом по спине и по плечам, защищенных только рубашкой. Бедняжка молча перенесла жестокое наказание и только после нескольких ударов решилась отойти подальше.
– Теперь, милая моя, надеюсь, что ты подашь мне тортиллу с длинным перцем с первого раза, как я только потребую, не правда ли?
И, снова улегшись в гамаке, самбо расхохотался так, словно заревело какое-то животное. Мулат тут же присоединился к взрыву этой дикой веселости, собираясь так же поступить со своей женой, но обстоятельства помешали ему. Как раз в эту минуту появился Робладо. Оба охотника вскочили на ноги и приветствовали его довольно вежливо: они знали капитана. Мулат, как человек более сильный физически и морально, вступил в разговор и поддерживал его, оставляя самбо на втором плане.
Из опасения, что их услышат женщины и Эстебан, беседовали вполголоса. Как и советовал отец Хоакин, охотников наняли и они согласились выследить охотника на бизонов, убить его или взять живьем и доставить в крепость. И в первом случае было назначено значительное вознаграждение, но во втором оно увеличивалось почти вдвое.
Робладо предложил охотникам содействие гарнизона, но они решительно отказались, потому что не имели ни малейшего желания разделить с кем бы то ни было щедрую награду. Для них эта сумма была огромным состоянием, и открывавшаяся возможность ее получить раскалила их стремление добиться успеха.
Выполнив поручение, капитан поскакал обратно в крепость, а мулат и самбо, в надежде на богатую поживу, решились немедленно отправиться на охоту.
Глава LII
Охота за человеком
Через полчаса мулат – его звали Мануэль и самбо – по имени Пепе были уже готовы. Сборы их требовали не более пятнадцати минут, но они пообедали и курили сигары до тех пор, пока их лошади не подкрепились несколькими зелеными корнями маиса. Накормив лошадей, они тотчас же пустились в дорогу. Мануэль вооружился популярным у американцев длинноствольным карабином и американским ножом с тяжелым обоюдоострым клинком, который так страшен в рукопашной схватке. Он привез с собой из долины Мисиссипи свое оружие, которым и научился владеть там, на родине.
У самбо Пепе наискось поперек седла было привязано на ремне испанское охотничье ружье; сбоку у него висел длинный тяжелый нож, а за спиной – лук и колчан со стрелами. Для охоты на бизонов и в тех случаях, где звук огнестрельного оружия может повредить делу, охотники предпочитали лук. Стрела быстра так же, как и пуля, но если не попала в цель, то из-за отсутствия шума жертва и не узнает о присутствии неприятеля. Это обычно нужно, когда надо добить дичь или нанести удар, не поднимая шума.
У охотников, кроме того, были пистолеты за поясом и длинные лассо, намотанные на луку седла. Съестные припасы – связки вяленого мяса и холодные маисовые лепешки, завернутые в оленью кожу, были помещены на крупе лошадей. Тыквенные бутылки с водой, пороховницы и сумки дополняли их снаряжение; а сзади бежали туземный волкодав и испанская ищейка, вид которых был так же дик и свиреп, как и у их хозяев.