Бендиго Шефтер
Шрифт:
Каин глянул на него и закинул одну ногу на другую.
— Кто же это?
— Преподобный. У нас с ним был разговор, он слегка сопротивлялся, но потом быстро согласился. Раз он останется у нас священником…
— А разве он останется? — спросил Каин.
— Конечно. Это его призвание. Наш Джон читает из Писания очень хорошо, но ведь он не священник. А Мозес Финнерли — священник.
Все замолчали, потом Каин спросил:
— Финнерли уже начал строиться?
— Нет. Он что — должен, по-твоему, сам строить школу? Дети ведь не его. Мы тут прикинули, что твоя лесопилка до весны все равно работать не будет. Почему бы покамест не устроить там школу?
— Хорошее предложение, — сказал я. — Не часто встретишь человека, который бы добровольно жертвовал своим временем.
Нили завозил под столом ногами.
— Ну, мы тут подумали, — выдавил он, — что надо бы скинуться. Его время кое-чего стоит. Да и знания тоже. Кроме него, у нас никого нет, кто мог бы этим заняться. И знаний у него достаточно.
Наш разговор происходил у Сэмпсонов, к ним по одному стягивались люди.
— Мне кажется, у нас есть другой человек, — сказала Рут Макен.
— Кто же? — удивленно глянул на нее Нили.
— Дрейк Морелл.
Вот это да! Даже если бы кто-нибудь сейчас взял бы да и пальнул из ружья, большего удивления он бы не вызвал. Все так и подпрыгнули на месте, а потом стали пялиться друг на друга, соображая, как же это отнестись к подобному предложению.
— Нет, это несерьезно, — не выдержала миссис Крофт.
— Этот человек — игрок, пьяница и убийца! — рассердилась миссис Стюарт. — Говорю вам, Рут Макен — вы день ото дня становитесь все несноснее! И эти ваши заявления!
— У него прекрасное классическое образование, — тихо сказала Рут. — Никто из присутствующих, и я в том числе, не может с ним в этом сравниться.
— Нет, а если серьезно, — сказал Том Крофт. — Этот человек не учитель. К тому же за ним охотятся, он приговорен к повешению.
— Преподобный оказал нам честь, что согласился учить наших детей, — настаивал Нили. — Он знает Библию и хорошо говорит. По воскресеньям он будет проповедовать, а в будние дни учить наших детей. Мне кажется, все складывается удачно. К тому же, — добавил он с вызовом, — я уже сказал ему, что он будет учителем.
— До сих пор мы все решали сообща, — сказал Сэмпсон. — Только так можно принять правильное решение.
— Что бы там ни было, — вставая, мягко сказал Каин, — сегодня утром мы ничего не успеем решить. Меня ждет работа. Наверное, и всех остальных тоже.
Собрание закончилось, и мы разошлись, оставив Нили и Крофта доругиваться на ходу.
На улице меня поджидал Этан.
— Если ты всерьез насчет индейца, то я с тобой.
— Спасибо, — сказал я. — Я ведь вскорости уеду. Лучше, чтоб его к тому времени здесь не было.
Мы оседлали своих лошадей и прихватили еще одну лошадь для краснокожего.
Когда мы пришли за индейцем, Каин встретил нас в дверях.
— Будьте осторожны, — предупредил он. — Не нравится мне все это.
— У нас нет выбора.
— Как только от него отделаемся, сразу же назад, — добавил Этан.
И мы отправились. Индеец ехал между нами. Этан чуть впереди, а я сзади, прикрывая тылы и приглядывая за краснокожим. Путь был дальний. Вокруг нас возвышались заснеженные горы и сосны, которым, похоже, очень хотелось сбросить тяжелые снежные шапки и предстать перед нами во всей своей темно-зеленой красе.
Мы ехали вдоль безымянных озер и глубоких ущелий, где бурные водяные потоки боролись с ледяными оковами, гнали лошадей сквозь сугробы и только иногда выбирались на тропу. Наконец запахло дымом. Мы поехали осторожней, прячась в сосновом бору. Внизу под обрывом, примерно в тысяче футов под ногами, мы увидели вигвамы, рассыпавшиеся по долине. От них в нёбо поднимался горький дым. Не слезая с лошадей, мы внимательно осмотрели расположение деревни и ее окрестности. Быть может, когда-нибудь нам это пригодится.
— Твоя деревня? — спросил я краснокожего.
Он что-то буркнул в ответ, и я принял это как подтверждение.
— Лошадь мы тебе подарить не можем, — сказал я. — Так что либо жди, пока тебя подберут, либо ползи. Советую подождать.
Он только глазами сверкнул.
Я показал ему знаком, что я ему друг, но он только поглазел на меня, а потом плюнул.
— Ну, как хочешь, — сказал я. — Как хочешь.
— Убью! — вдруг сказал он. — Я убью всех!
— Тогда зови на помощь больших индейцев, — сказал я. — Сейчас ты даже букашки не убьешь.
Мы сняли его с лошади, положили на снег, набрали сухих веток и разложили костер. Когда от сучьев костра начал подниматься дым, Этан выстрелил в воздух и мы поскакали домой.
— Дурной парень, — через много миль сказал Этан. — Упрямый как черт. Обычно эти Едоки Овец добрый народ. Я с ними встречался.
— Остерегайся его весной, гляди в оба, — сказал я. — Он произнес боевую клятву и, может быть, попробует напасть.
Этан кивнул.
— Жаль, что я не еду с тобой, — сказал он. — Путь долгий, а ты будешь совсем один.
— Ничего не поделаешь.
— От таких приключений на груди вырастают волосы, — сказал Этан.
— Если не выпадут те, что на голове.
Вечером мы держали большой совет. Я вез с собой немалые по тем временам деньги, а какой скот продается в Орегоне, никто не знал.
У нас с Каином были кое-какие накопления, предназначавшиеся для того, чтобы сделать первые шаги в Калифорнии, куда мы поначалу хотели попасть, но часть их ушла на пополнение запасов в форте Ларами. Посчитав и прикинув возможный риск, я вложил в дело сто долларов, а двести вложил Каин. У него оставалась чистая мелочь, а у меня — всего пятьдесят на дорожные расходы.