Бендиго Шефтер
Шрифт:
— Моя скотина в плохом виде после зимы. Они оттуда, где живет Бен Снайпс. — Я помолчал. — И я не собираюсь удлинять дорогу ни на фут. Она проходит здесь.
Один из них попытался что-то сказать, но Шелд махнул, чтобы тот замолчал.
— Ты приятель Бена Снайпса?
— Я его знаю.
— Эту скотину ты купил у него?
— Вы же видели клеймо, — сказал я. — Там написано.
— Больно ты смел для одиночки.
— А я не одиночка. Тут со мной два приятеля — «генри» и кольт.
Один из всадников стал заезжать мне в бок, и я сказал:
— Мистер Шелд, пожалуйста, скажите этому человеку, чтобы он придержал лошадь. Если не получится, пусть спешится. Не дай Бог, мне придет в голову, что он пытается заехать мне за спину.
Шелд ничего не понимал. Наверное, он предполагал, что я струшу, а раз не так, то он забеспокоился. Скорее всего, подумал, что где-то в рукаве у меня спрятан козырной туз. Но со мной была только моя шестизарядная пушка. Я умел ею пользоваться, и, если бы меня вынудили — непременно бы воспользовался.
— Куда гонишь стадо? — продолжал допрос Шелд.
— К Южному ущелью.
— Один?
— Как получится.
— Откуда нам знать, что ты не украл это стадо? — заговорил крепыш, который пытался зайти мне за спину.
— Можете обвинять меня в чем угодно. Но советую это делать с пушкой наготове, — сказал я.
Один из них показал белую палку, валявшуюся далеко за костром.
— Раз ты такой стрелок, давай попробуй попасть в ту деревяшку, — сказал он.
— Если я вынимаю револьвер, то на палки патроны не трачу, — ответил я. — Не ищу приключений на свою задницу, но и по кустам ползать не приучен.
Шелд вздыбил лошадь.
— Что я говорю, слышал? — повысил голос Шелд. — Ты в моих владениях. Тебе придется отсюда убраться.
— Думаю, что ты меня тоже слышал, — сказал я. — Я направляюсь на восток. И двинусь примерно через час. «Генри» едет со мной. Ваше право — посторониться и пропустить нас — или не пропустить. Я предвидел, что с вами, парни, могут случиться неприятности: у меня с собой лопата и Библия.
Эти слова им, конечно, не понравились, но они не осмелились проверить меткость моей руки. Хоть их ружья были наготове, а мой револьвер прятался в кобуре, им было невдомек, как стремительно я управляюсь с оружием. Крепышу сильно хотелось меня раззадорить, но и боязно было. Похоже, они приехали, чтобы взять меня на испуг, а когда номер не прошел — растерялись, и вся их самоуверенность куда-то испарилась.
— Мы тебя предупредили, — сказал Шелд, уезжая.
Я оставил последнее слово за ним. Я никогда ничего никому не доказываю. Кое-чему я уже успел научиться: например, что нечего доказывать свою крутизну тому, кто хочет тебя раззадорить — он может оказаться подлее тебя, да и покруче.
За последнее время я имел возможность увидеть пару крепких ребят, которые неожиданно для себя вдруг отправились на встречу с Творцом. Скажем, тот парень, которого убил Уэбб, — он ведь совершенно не собирался умирать.
И я понял вот что — ты всегда получаешь то, на что напрашиваешься.
Глава 23
Когда они уехали, из кустов появился Урувиши с плохоньким ружьем наперевес. Все это время старый лис таился там и держал на мушке одного из наглецов. Вот молодец! Годы годами, но старые глаза еще смотрели в прорезь прицела не хуже, чем глаза молодого воина, у которого еще не успел высохнуть первый добытый им скальп.
Коровы насыщались, а мы поджидали Коротышку Быка. Он, конечно, догнал бы нас и в дороге, но я не хотел, чтоб ему пришлось нас разыскивать.
Вернулся он раньше, чем мы ожидали. Он встретил четырех якимасов вблизи, на южном склоне — они собрались там после охоты. Продать лошадей они согласились легко: после тяжелой зимы в вигвамах свирепствовал голод, и им были нужны деньги. Мы накормили индейцев, попили с ними кофе, и они закурили. Потом мы заключили сделку. За сорок долларов и двух волов в придачу я получал шесть лошадей. Обычная цена — десять долларов за лошадь, но времена сейчас были нелегкими.
Вместе с якимасами мы перегнали стадо еще на несколько миль дальше, напоили скот, расположили его на ночлег, а потом индейцы отправились к себе. Я послал с ними Урувиши и Коротышку выбирать лошадей, а сам остался со стадом.
Я прихватил винчестер и вместе с лошадьми поднялся на небольшой холмик. Внизу довольное стадо мирно пощипывало траву. Моя позиция имела хороший обзор, и я легко мог увидеть каждого, кто вздумал бы ко мне приблизиться. Лошади паслись неподалеку, а я устроился спиной к скале и сварил кофе. Так никто не сможет подкрасться ко мне незаметно — лошади всегда подают сигнал вовремя. Но все же иногда я осматривал окрестности.
Раз в полумиле от меня поднялось облачко пыли. Но я и не пытался прикрыть костер. Любому недотепе ясно: я так ловко расположился, что каждого, кто захочет ко мне приблизиться, замечу за добрую четверть мили. Я дремал, просыпался, снова задремывал. Вечер тянулся бесконечно. Ночью я подтянул подпругу, вскочил в седло и спустился с холма. Подъехав к коровам, я запел. Они лениво поднимались и начинали щипать траву, а потом ложились снова.
Я вернулся на холм, попил кофе и опять спустился к стаду. Незадолго до рассвета, когда телки начали просыпаться, я собрал скот, и мы двинулись дальше. Впереди немалый путь, да и время не терпит. Мои индейцы меня нагонят. Если повезет, я прикуплю еще скота по дороге.
Четыре дня я потихоньку двигался вперед, позволяя стаду вдоволь щипать траву и пить воду. Потихоньку коровы начали набирать вес. Навстречу попадались редкие всадники, но Шелда и его приятелей я не видел. На четвертый день, когда я разбил лагерь на берегу Ольхового ручья, вернулись индейцы с шестью хорошими лошадьми.
За несколько дней мы добрались до Причала Уматиллы. Вряд ли это поселение можно было назвать городом, но так выглядели в то время многие будущие города. В короткие сроки тут выросла дюжина домов, и строительство не прекращалось. Река Уматилла в этом месте впадала в Колумбию. Урувиши сказал, что когда-то на этом самом месте стояла индейская деревня.
Мы двинулись по берегу реки. К нам подъехал человек Б меховой шапке и спросил:
— Вы, случаем, не собираетесь покупать коров?
— Все может быть, — ответил я. — Смотря что предлагается и почем.