Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)
Шрифт:
Эдмунд взял записку и прочел вслух:
«Фредерик Биорн! Я тебя ненавижу с детства. Всю жизнь ты стоял на моей дороге, и я поклялся в непримиримой ненависти к тебе. Наконец, ты пролил мою кровь. Трепещи, ибо час мести пробил.
Призрак Красноглазого».
Эдмунд замолчал среди всеобщего смущения.
Никто не мог объяснить, каким путем попала сюда записка, и всех охватил страх перед неведомой опасностью. Из всего экипажа только герцог и брат его не способны были верить, что эта записка написана покойником.
— Наша экспедиция проклята Богом, Гуттор, — прошептал Грундвиг. — С мертвыми нельзя бороться…
— Да, — мрачно повторил Фредерик. — Негодяя надо поймать во что бы то ни стало, и предупреждаю, что я буду к нему беспощаден.
Вдруг дверь с силой распахнулась, и ворвавшийся порыв ветра заколебал пламя висевшей над столом лампы.
Все в испуге вскочили, ожидая появления неизвестного врага, но в это время в каюту вбежал друг Фриц, подпрыгивая и мотая вправо и влево своей громадной головой. Появление медведя встретили громким смехом, разрядившим напряженную атмосферу. Друг Фриц подошел к Эдмунду и положил ему свою голову на колени, как бы напоминая, что без него не принято садиться за стол.
По окончании ужина Фредерик жестом велел присутствующим остаться и сказал:
— Господа, прошу вас зорко наблюдать за матросами. Нет сомнения, что в их среду затесался предатель. Но помните: никому ни слова о том, что здесь произошло.
Офицеры молча поклонились в знак того, что они поняли, и вышли.
— Скажи, брат, — проговорил задумчиво Фредерик, — вполне ли ты уверен в этом французе, который находится у нас на борту?
— Ты говоришь о нашем марсовом, бретонце Ле-Галле?
— Да, о нем.
— О, в этом человеке я уверен, как в самом себе. Когда мы оставили службу во французском флоте, он не захотел расстаться с нами. Ты еще не знаешь его, брат. Это неоценимый человек. Превосходный моряк, он храбр, как лев, честен и неподкупен и не заражен суеверием, как наши матросы.
— Хорошо. Пришли ко мне его завтра утром, я поговорю с ним.
Становилось поздно.
Эдмунд отправился отдыхать в свою каюту, так как ему предстояла вахта, а Фредерик вышел на палубу, чтобы подышать свежим воздухом.
Держа компас на Полярную звезду, «Дядя Магнус» быстро бороздил воды океана. Ночная тишина нарушалась только голосами перекликавшихся вахтенных.
Луна еще не взошла, и было так темно, что в пяти шагах ничего нельзя было разглядеть.
Перегнувшись через перила, Фредерик смотрел на светлую борозду, бежавшую за кормой корабля.
Внезапно ему показалось, что вдоль наружного борта скользнула какая-то тень.
Подозвав к себе знаком вестового, который всегда неотступно следовал за ним, когда он выходил на палубу, Фредерик приказал ему позвать Эдмунда, а сам вынул из-за пояса пистолет, взвел курок и принялся ждать.
Узнав от брата о случившемся, Эдмунд спустился в матросскую спальню и убедился, что все свободные от вахты матросы спали. Потом, вернувшись на палубу, он запер за собой дверь, чтобы никто не мог оттуда выйти, и произвел поверку вахтенных. Все они оказались налицо.
Эдмунд сообщил об этом брату.
— Хорошо, — сказал тот. — Возможно, что это мне померещилось. Хотя…
Он оборвал фразу, схватив брата за руку и призывая к молчанию.
Тень снова появилась, но уже с противоположной стороны, и беззвучно двигалась по карнизу, шедшему вдоль наружной обшивки корабля.
Притаившись на палубе, братья наблюдали за ней.
Дважды поднимал герцог пистолет, порываясь выстрелить, и дважды удерживал его Эдмунд.
— Подождем. Он все равно не уйдет от нас.
Между тем таинственная тень прошла почти вдоль всего борта и достигла основания бушприта.
Тогда Фредерик, не в силах более сдерживаться, прицелился и выстрелил.
Сливаясь с треском выстрела, раздался пронзительный человеческий крик, потом послышался глухой звук падения в воду какого-то тела, и злобный голос прокричал!
— Будь проклят, Капитан Вельзевул!
И все стихло.
— Что ты сделал? — спросил Эдмунд, дрожа от волнения.
— То, что и следовало, — ответил герцог. — Теперь мы, по крайней мере, узнаем, кто нам изменил.
В это время прибежали разбуженные выстрелом Гуттор и Грундвиг, и Эдмунд в нескольких словах сообщил им, в чем дело.
— Все наверх! — лаконично отдал команду Фредерик Биорн.
Раздался резкий свисток боцмана, и через несколько минут все матросы были на палубе.
Гуттор приступил к перекличке.
— Здесь!.. Здесь!.. — раздавался всякий раз ответ, как произносилось чье-нибудь имя.
— Попробуем иначе, — сказал герцог, желая убедиться, что никто не отвечает за отсутствующего. — Пусть каждый вызванный, откликнувшись, перейдет со штирборта [52] на бакборт.
Произведенный при таких условиях опыт дал те же результаты.
Матросы совершенно не понимали всего происходящего, так как ничего не знали о замеченной герцогом таинственной тени. И это было к лучшему, потому что иначе бравые моряки оскорбились бы незаслуженным подозрением.
52
Штирборт — правая сторона судна.
Распространился слух, что герцогу показалось, будто в море упал человек, и он выстрелом дал знать «Леоноре», чтобы она подобрала утопающего.
Глава IV
Тайна мулата
Возвратившись в гостиную в сопровождении своего брата, Гуттора и Грундвига, Фредерик обратился к ним со следующей речью:
— Я очень рад, что между нашими людьми не оказалось изменника. Но зато я, к своему огорчению, убедился, что на корабле совершенно нет надзора за его безопасностью. Это меня тем больше возмущает, что я привык командовать военным судном, где все делалось с механической аккуратностью. Надеюсь, что больше мне не придется об этом говорить.