Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)
Шрифт:
— Прекрасно. Но какой же смельчак решится взорвать себя вместе с нами?
— Ты прав, брат; вот почему он и откладывает со дня на день исполнение своей угрозы.
Герцог с удивлением взглянул на брата.
— Ты говоришь, как будто сообщаешь достоверные факты, а не делаешь предположения.
Прежде чем Эдмунд успел ответить, раздался громкий голос вахтенного:
— Корабль слева!
— Вот и ответ, — сказал Эдмунд.
— Ты смеешься…
— И не думаю… Рулевой! Подать сюда журнал.
Матрос немедленно исполнил приказание.
— Обрати внимание, — продолжал Эдмунд, перелистывая
— Захвати с собой подзорную трубу и поднимемся на мостик, — предложил Эдмунд.
Последовав за братом на палубу, Фредерик навел на горизонт подзорную трубу и увидал издали небольшую шхуну.
— Что это значит?
— Это значит, что шхуна идет следом за нами и аккуратно в известные часы приближается к нашему кораблю. Очевидно, она должна быть у кого-то под рукой и ждет только сигнала… Я думаю, брат, что этот сигнал даст ей человек, спрятавшийся у нас на корабле, как только он решится взорвать нас. Сделав это, он бросится в воду, а шхуна подберет его.
— Ты прав, брат! — воскликнул герцог. — Прости меня, что я усомнился в твоих словах. Мы немедленно же приступим к исследованию крюйт-камеры [53] .
Порох из камеры был, на всякий случай, убран уже давно. Теперь, по приказанию герцога, туда спустились корабельный мастер и заведующий арсеналом со своими помощниками и приступили к отдиранию железной обшивки стен. Энергично застучали топоры, но только через четыре часа утомительного труда одна из железных досок наконец поддалась. Присутствовавшие при этом герцог и его брат одновременно вскрикнули. Под обшивкой оказалось углубление, в котором стоял цинковый ящик, и из него выходила просмоленная веревка.
53
Крюйт-камера — помещение на военном корабле, в котором хранились взрывчатые вещества.
Эдмунд бросил на брата торжествующий взгляд и, схватив из груды инструментов, принесенных оружейным мастером, большие ножницы, приготовился перерезать веревку.
Оружейник вовремя успел схватить его за руку.
— Берегитесь, дорогой господин! — крикнул он. — Этак вы нас всех взорвете. Достаточно было бы малейшего сотрясения, чтобы последовал взрыв.
— Спасибо, Георген, — ответил, вздрогнув, Эдмунд. — Я чуть было не наделал беды. Но что же нам сделать, чтобы обезвредить эту штуку?
— Если его светлость уполномочит меня… — И оружейник вопрошающе взглянул на герцога.
— Я вполне полагаюсь на твою опытность, — сказал Фредерик.
Взяв широкое металлическое сверло, Георген осторожно просверлил в боковой стенке цинкового ящика небольшое отверстие. Потом, приставив к нему конец пожарного рукава, приказал своим помощникам качать.
В несколько минут порох, находившийся в ящике, был залит водой и обезврежен.
Теперь, следя за фитилем, легко было добраться до тайника, в котором прятался злоумышленник.
Тогда корабельный мастер подал дельный совет.
— Ваша светлость, — сказал он, — нет необходимости отдирать обшивку по всему борту. Направление фитиля указывает, что тайник устроен в носовой части, поэтому оттуда следует начать поиски. Это займет не более двух часов времени. Велите только поставить часовых, чтобы птица не упорхнула.
Проект этот заслужил всеобщее одобрение и был принят.
На «Дяде Магнусе» убрали все паруса, чтобы движение не мешало работе.
«Леонора», получив сигнал, проделала то же самое, и оба судна легли в дрейф в пяти кабельтовых [54] друг от друга.
54
Кабельтов — единица длины, применяемая в мореходной практике, равна 0,1 морской мили, или 185,2 метра.
Как только стали отдирать обшивку на носу, сейчас же обнаружился просмоленный фитиль.
Весь экипаж уже знал, что на корабле спрятался один из «грабителей», и матросы, столпившись, с тревогой наблюдали за работой плотников.
В это же время мнимый мулат, сидя в своем тайнике, скоро догадался, что означает частый стук в борт корабля. Сначала он предположил, что это производится простое исследование прочности обшивки, и успокоился, зная, что при помощи простукивания его тайник нельзя обнаружить. Свинец, подложенный под дерево обшивки, давал глухой звук. Но удары, следуя в одном направлении, приближались… Приложив ухо к стене, Надод отчетливо услыхал голоса работающих и понял, что это производится облава на него.
— Скажите-ка, мастер, — говорил один из рабочих, — а что сделают с тем молодцом, которого найдут тут?
— Не наше с тобой это дело, — ответил корабельный мастер. — Но если бы меня спросили, я приказал бы, не задумываясь, повесить его на рее.
Надод понял, что он открыт, и затрепетал при одной мысли, что попадет живым в руки Биорнов. Несмотря на свой грим, он не был уверен в том, что его не узнают, и этот человек дрожал, как ребенок…
Если бы он не обагрил своих рук кровью Гаральда и Олафа, он мог бы еще надеяться на прощение. Теперь же, он знал, возмездие свершится, и даже великодушные Фредерик и Эдмунд не дрогнут, вынося ему приговор.
В отчаянии Надод ломал руки, мечась, как загнанный зверь, по своей тесной клетке.
Что ему делать? Не открыть ли люк и не выброситься ли в море?.. Нет, это было бы бесполезно. Шхуна далеко, и его выловят при громком хохоте матросов, а Фредерик Биорн равнодушным тоном прикажет:
— Вздернуть этого молодца повыше!
Все огромное тело Надода подергивалось от конвульсивных рыданий. Как избежать позора?.. Ах, если б только работа протянулась до заката, тогда успеет подойти шхуна и он будет спасен… Но нет, работа шла усиленным темпом, и самое большее через полчаса его должны были захватить, как зверя в норе.