Берег холодных ветров
Шрифт:
Откуда ей известны эти россказни? Все очень просто: дело в том, что в здешней глухомани живут такие же люди, как и везде, они тоже куда-то ездят, и у них есть родня, проживающая в иных местах. Потому нет ничего удивительного в том, что и в пригороде обитали выходцы из этих мест. Например, несколько пришлых семей из этих глухих краев проживали не очень далеко от улицы, на которой стоял домик Айлин и ее матери. Правда, мать с теми пришлыми северянами не была близко знакома, хотя при встречах все здоровались друг с другом, здоровьем интересовались, спрашивали, как идут дела. Ну, а дети у тех пришлых людей были точно такие же, как и везде, ничем не отличающиеся от остальной ребятни, живущей в пригороде. Правда, стоит отметить, что именно ребятишки,
Чем занимались родители тех ребятишек, чем зарабатывали на жизнь? Почти все они постоянно ездили в эти дальние места и привозили товар на продажу. Что можно везти отсюда? Ну, много чего: меха, мед, рыбу, грибы-ягоды, изделия тамошних мастеров. Какие именно изделия? Ну, все сразу и не вспомнишь, потому как в разговорах упоминалось о самых разных вещах, которые везли отсюда, причем в тех рассказах упоминалось многое, от расписных глиняных горшков до крепкого льняного полотна и медных чушек. Кстати, бездельникам в здешних краях делать нечего — им просто не выжить в холодные зимы.
Во время одного из кратких привалов Мейлард, отвечая на вопросы Айлин, неохотно признал, что у здешних мест очень дурная слава — мол, несмотря на богатства здешних мест, люди на этой огромной территории селятся не очень охотно. Почему? Ну, возможно, это Айлин и сама поймет во время пути, хотя, конечно, очень хочется надеяться на то, что, ну, скажем так… обитатели здешних мест обойдут их стороной. Кого он имеет в виду? Хм, об этих созданиях вслух говорить не стоит, особенно тут…
Впрочем, у Айлин не было особого желания разговаривать: что ни говори, но после вынужденного расставания с ребенком, да еще и больным, в душе женщины появилось чувство собственной вины, к которому прибавлялось глухое бессилие, невозможность хоть что-то изменить в данный момент… А еще на Айлин то и дело накатывала самая настоящая злость на тех, кто был всему этому виной. Шайхула, бывшая свекровь, что ж ты натворила-то, а?! Возможно, мамаша Тариана не хотела смерти ребенка, а всего лишь желала избавиться от ненавистной невестки, но все равно — так поступать нельзя!
Хотя, если вдуматься, то и здесь история с болезнью ребенка выглядит очень неприятно. Дело в том, что Шайхула все одно не желала признавать Кириана своим внуком, и малыш ей был никак не нужен. По большому счету дело тут было даже не в том, что ей не нравилась невестка — все обстояло куда проще и неприятней: если исходить из закона страны, то даже в том случае, если бы Айлин умерла, а Тариан женился во второй раз, то наследником титула и состояния все одно бы считался его старший сын, то есть Кириан. Остальные дети, родившиеся во втором браке, должны будут довольствоваться тем, что им положено по закону, то есть очень немногим. Конечно, сейчас, по решению суда после развода Кириан стал считаться незаконнорожденным, то есть отныне ему и так ничего не причитается из имущества семьи де Транниес, но Шайхула и тут могла сделать все, чтоб, как говориться, решить этот вопрос раз и навсегда… Нет, об этом пока лучше не думать, а не то волна ненависти и раздражения может здорово вывести из себя, а сейчас допускать подобное ни в коем случае нельзя.
По счастью, Мейлард тоже не горел особым желанием вступать в долгие беседы, так что молодые люди большей частью молчали во время пути по лесу, да и о чем можно разговаривать, когда у обоих на душе нет покоя и, если можно так сказать, каждый выбит из привычной колеи?
Солнце стало клониться к закату, когда беглецы вышли к небольшой речушке, берега которой поросли камышом. Вернее сказать, что лишь посреди этой узкой лесной речки была чистая вода, а все остальное пространство водной глади было занято порослью осоки, рогозы и камыша. Место выглядело удивительно красивым, особенно после долгого блуждания по лесу: тихая река без ветерка, желтые кувшинки, чистая вода, в которой отражается
Молодые люди, не сговариваясь, присели на ствол давно поваленного дерева: оно, конечно, трухлявое, но не разваливается под их весом — уже хорошо. Допили остатки воды из меха — за время пути по жаркому лесу постоянно хотелось пить, так что к этому времени мех почти опустел. К тому же беглецы устали, а при взгляде на красивую картину, что находилась перед их глазами, не хотелось даже шевелиться.
— Мы пойдем дальше? — прервала молчание Айлин.
— Даже не знаю… — вздохнул Мейлард. — Надо бы пройти еще немного. Время до темноты еще есть, да и сыровато тут — ночью комары начисто заедят! И в то же самое время здесь так спокойно, хорошо, светло…
— Это верно… Пить хочется. В мехе воды совсем не осталось. Пойду, наберу…
— И я с тобой… — парень поднялся с дерева. — Умыться хотя бы, а то за этот день с меня пять потов сошло, не меньше…
Как-то само собой получилось, что за эти недолгие часы молодые люди перешли на «ты». Первое время при подобном обращении друг к другу наблюдалась некоторая неловкость, но она быстро прошла — когда бредешь по лесу, то расшаркиваться некогда, да и не к месту.
Оставив у дерева свои мешки, Айлин и Мейлард подошли к реке, благо она была совсем рядом. Раздвигая руками густой камыш, молодые люди шагнули в воду. Плохо то, что тут глинистое дно, и нога чуть увязает в топком иле. Надо бы пройти немного вперед, там вода наверняка почище, хотя далеко тоже заходить не стоит — если вода попадет в сапоги, то в этом тоже нет ничего хорошего…
Айлин сделала несколько шагов, стараясь ступать как можно осторожнее, чтоб не взболтать муть на дне, и стала набирать воду в мех. Мейлард стоял чуть в стороне, с видимым удовольствием плеская воду себе в лицо. Глядя на него, женщина подумала о том, что в этой речке к вечеру наверняка теплая вода, и искупаться в ней сейчас — одно удовольствие. Айлин вновь перевела взгляд на воду, глядя на то, как на поверхности мелькают солнечные блики и по тонкому слою воды скользят насекомые. Следя взглядом за одним из них, женщина вдруг почувствовала, что у нее тревожно сжалось сердце. В чем дело? Вроде все тихо…
И тут поняла: когда она любовалась игрой насекомых, снующих среди осоки, то краем глаза заметила белое пятно в воде, которое приближалось к Мейларду. Вернее, оно двигалось не только по воде, скорее, быстро ползло по дну, но Айлин почувствовала, как у нее от страха сжалось сердце.
— Мейлард! — молодая женщина даже не представляла себе, что можно настолько пронзительно кричать. — Мейлард, скорей на берег!
Все дальнейшее произошло одновременно: удивленный парень, явно не ожидавший такого вопля, промедлил мгновение, и, вместо того, чтоб повернуть к берегу, стал оглядываться по сторонам… Эта короткая задержка едва не оказалась губительной для него — из воды взметнулась кривая белая ручка, очень напоминающая человечью, и вцепилась Мейларду в сапог. Сильный рывок — и парень шумно рухнул в воду спиной вниз, подняв целую тучу брызг, а в следующий миг Айлин поняла, что кто-то невидимый, но сильный, тащит свою добычу подальше от берега, вглубь реки, туда, откуда Мейлард вряд ли сумеет вырваться.
Страшно представить, чем все могло закончиться, если бы парень растерялся или же стал звать на помощь. Вместо этого он сделал единственное, что было правильным в этой ситуации — ухватился обеими руками за высокие растения, что были рядом, а подобного поступка от предполагаемой добычи непонятное существо никак не ожидало. Дело в том, что кроме камыша Мейлард еще и умудрился схватиться за небольшой куст ивы, который рос в воде среди осоки. Корни у водных растений, как правило, достаточно длинные и разветвленные, так что сразу их не выдерешь, а уж если ухватиться сразу за больной пучок надводной поросли, то для нападающего охота может оказаться вовсе не такой простой и легкой.