Берег тысячи зеркал
Шрифт:
— Вера…
— Нет смысла прятаться, Сан, — она поднимает взгляд, смотрит пристально, но следом разбивает все надежды на взаимопонимание одной фразой. — Все, что начинается, как ложь, ею и заканчивается, майор Кан.
Любая другая женщина, пожелала бы сбежать от такого "внимания". Но не Вера. Впервые вижу ее настолько холодной и полной решимости. Что тебя так изменило? Возможно, я и не знал ее вовсе. Как можно узнать женщину, после нескольких встреч, прогулки и секса? Это абсурд, а я идиот, решивший, что Вера, все равно, что раскрытая книга.
Мы
— Нет, — перехватываю ее руку, когда замечаю, что хочет вызвать такси. — Мы поедем ко мне.
Не отпущу. Поедет со мной. Ко мне. Там спокойно, и там мы поговорим.
— Этого не будет, — ощетинившись, Вера осматривается, а заметив, как охрана консульства умело разгоняет всех репортеров, продолжает увереннее: — Я не могу задерживаться. Поговорим в гостинице. Я остановилась в одной рядом, на время слушания. Думала, все будет дольше. Слава богу, обошлось, и все в порядке.
— Тебя опозорили, — сухо и грубо осекаю ее, а вырвав сотовый из рук, заглядываю в глаза. — Тебя опозорили, и попытались выставить женщиной легкого поведения. И это, по-твоему, в порядке?
— В совершенном. И не требовало такой открытой лжи от тебя. Я бы справилась и без подобного сомнительного "одолжения", — так же холодно ответив, Вера забирает свой сотовый обратно, продолжая: — Меня ждет…
— Муж? — мой голос точно звучит зло. Я знаю, что не вправе так себя вести, но ревность сдавливает горло. Она здесь. Стоит в сантиметре от меня, но она не моя. Все равно… не моя, — Зачем ты приехала? Зачем, Вера? Каковы причины твоего поступка, после того, как просто удрала, не сказав ни слова? Зачем ты примчалась спасать обычного любовника на одну ночь?
Она не может ответить. Молчит, смотрит, дрожит, сводит с ума тем, как выглядит, и как держится даже после такого позора, в который ее втянули. Но на который ей, очевидно, плевать, и это шокирует.
— Езжай к дочери, — шепчет, а я замираю. Всем телом немею от того, насколько нежно звучит ее голос. — Езжай к ребенку, Сан. Я сделала это не для тебя. Я сделала это, потому что не хочу, чтобы Ханна росла без отца. Ведь это я виновата, что ты нарушил приказ, а значит… мне и брать ответственность. Слухи чепуха. Главное, чтобы тебя не оболгали и не посадили. Я не могу этого допустить.
Она так просто отмахивается от подобного, что я впадаю в ступор. Как такое возможно?
— Платини ничего бы не добился, — Вера говорит уверенно.
Я ловлю глазами каждое движение ее тела, губ, а каждый ее взгляд — мой сейчас. Прислушиваюсь к голосу, впитываю аромат. Наслаждаюсь всем, что передо мной, но ощущаю себя мазохистом, ведь это пытка — понимать, что все фальшь, ради мимолетной страсти.
— Мой муж… — продолжает. — Я просила тебя не спрашивать тогда, но отвечу сегодня. В тот вечер, я узнала, что у меня нет больше мужа, нас развели, а два года моей жизни выбросили на помойку, как только я решила снова жить, а не существовать. Потому, я воспользовалась тобой…
— Плевать, — осекаю, заглядывая в бездонные глаза, полные обиды и боли. Хочу стереть их, потому что уже делал это. — Поехали со мной, я хочу познакомить тебя с дочерью, — быстро и на выдохе продолжая, принимаю молниеносное решение.
— Что? — Вера замирает, хмурится в шоке, а я замечаю, как из-за угла показывается машина Джеха. — Сан, ты вообще слышишь, что я говорю? Это невозможно. Я должна…
— Поехали, — почти командую, как только Джеха тормозит рядом с нами. Открыв двери, притягиваю ее ближе и шепчу на ухо: — Просто сядь в эту чертову машину, Вера. Все потом. Сейчас нам надо уехать.
— В гостиницу, — зло возражая, Вера вскидывает лицо слишком резко.
Оно оказывается в сантиметре от моего, так ничтожно близко, но так издевательски далеко.
— Ко мне, иначе… — чувствуя, как член наливается острыми толчками, сглатываю и стискиваю зубы.
Я помешался. Стою посреди улицы, просто смотрю в глаза женщине, а возбуждение хлещет из меня, как из подростка. Все тело кипит, а член наливается кровью, как бешеный. Черт.
— Что иначе? — спрашивает с опаской и замирает, а я холодно шепчу:
— Иначе у меня не останется поводов не переходить черту, — я не лгу. — Ты сама приехала.
— Видимо зря. Тебе не была нужна моя помощь, — она права.
— Мне редко нужна чья-то помощь, Вера. Но ты приехала не только помочь. Я знаю, что прав. Потому нам действительно лучше поговорить не в четырех стенах, где я вряд ли сумею контролировать… себя. А дома. Там есть много поводов соблюдать приличия. Пожалуйста, не капризничай. Меня действительно ждет дочь.
Видимо последний аргумент — наиболее весомый в глазах Веры. Странным образом, ее взгляд меняется сразу, и она немедленно садится в салон. Подобное вызывает необъяснимое чувство в груди. Оно теплое, как комок яркого света.
Сев в машину, я киваю Джеха, а встретив взгляд Веры, спрашиваю:
— Какая гостиница? Нужно забрать твои вещи.
Достав из сумочки визитку, протягивает ее и отворачивается. Вчитавшись в название, зло закрываю глаза, а открыв их, встречаю взгляд Джеха в зеркале заднего вида. Отдав ему визитку, улавливаю ухмылку на лице друга.
— Зря, ты отказал ей в поездке в такое местечко. Отель на час, то еще развлечение, — Джеха злорадствует, а Вера напрягается.
Это естественно, ведь она не понимает ни слова. Бросив красноречивый взгляд в Джеха, сжимаю челюсти.
Болван озабоченный.
— Что не так? — Вера не выдерживает.
Ее можно понять, потому я тихо отвечаю, смотря в окно.
— Все в порядке, — сглатываю новый комок в горле. Ощущая, как задыхаюсь, хватаюсь за галстук и оттягиваю узел вниз. — Заберем вещи, и поедем в Намчхон. Не обращай внимания на Джеха. У него нервный тик на лице. Я исправлю эту проблему, как только он доставит нас домой.
— Я и не думала обращать внимание, — Вера сухо возражает, а сложив руки на груди, быстро прячет взгляд в пейзаже за окном.