Берег загадок
Шрифт:
— Да ты что! — насторожился Клычдурды-ага. — Говоришь, много рыбы?
— Очень много... миллион штук... Скорее!
Клычдурды-ага, едва успевая за сыном, вышел к заливчику и от удивления даже снял папаху.
— Бай-бо, — выговорил бакенщик со вздохом и, помолчав, прибавил: — Давно такого не было. Наверное лет десять, если не больше. Помню в тот год, когда Довран еще только ползать начал, такая же беда приключилась. Но, как говорится, на всякую беду есть мудрая голова. Давай-ка, сынок, иди со своими друзьями домой и принеси сеть, которая под тахтой.
— А я останусь здесь, — сказала Аннагозель. — Я буду наблюдать за рыбами.
Довран, Генка и Бяшим тотчас скрылись в саксаульнике. Клычдурды-ага, глядя на то и дело закипающую то в одном, то в другом месте воду, раздумчиво произнес:
— Мудрит природа, беспрестанно мудрит. Другой бы растерялся на нашем месте, но мы люди ученые — знаем кое-что. Верно я говорю, дочка?
— Конечно верно, дядя Клычдурды. А вы какой институт окончили?
— Я учился у природы, — не сразу отозвался бакенщик. — Она меня сама научила, как ее беречь.
— А Довран? Он тоже будет учиться у природы.
Бакенщик промолчал, лишь вздохнул тяжко. И Аннагозель наивно позавидовала:
— Дядя Клычдурды, я тоже хочу учиться у природы. Знаете, как мне надоело сидеть в школе. Здесь так хорошо! — О чем ты говоришь, дочка! — Клычдурды-ага посмотрел на нее строго.— Говоришь какие-то глупости. Ты должна радоваться, что учишься в школе. Доврана я тоже пристрою в школу... Надо только...
— Что надо? — заинтересовалась Аннагозель.
— Помощника мне надо, — сказал Клычдурды-ага. Довран у меня сейчас помощник, без него никак нельзя. Мать у Доврана умерла... Раньше она мне помогала.
— Дядя Клычдурды, а почему вы опять не женитесь?! — бойко спросила девочка. — Мой папа в аварии погиб. Мама вышла замуж за другого, а меня устроила в интернат. И вы тоже так сделайте.
— Хай, дочка! — захохотал Клычдурды-ага. — Да у тебя на плечах не голова, а сама мудрость. Как раз я и думаю все время об этом. Думаю, а сам боюсь — приведешь женщину в дом, аДовран обидится.
— Не обидется, — возразила Аннагозель. — Он же может поехать к нам, в интернат...
— Ладно, Гозелька, это не детский разговор, — строже сказал Клычдурды-ага и опять засмеялся. — Удивляюсь я нынешней детворе, и откуда у них такая ученость. Все они знают... Больше взрослых знают.
— Дядя Клычдурды, можно я буду учить Доврана азбуке? И арифметике... Я быстро его научу писать и читать.
— А ты сама-то умеешь? — усомнился Клычдурды-ага, но встретившись с полным упрека взглядом девочки, доверительно улыбнулся.— Учи, если сумеешь...
Тут появились, волоком таща за собой скатанную в рулон сеть, Довран, Генка и Бяшим. Бакенщик тотчас склонился над ней, развязал узлы и стал расстилать ее вдоль берега на песке. Дети помогали ему.
— Возьмемся за два конца,— пояснил Клычдурды-ага. — Довран с Генкой возьмутся за сеть с одной стороны, а мы с Бяшимом — с другой.
— А я? — спросила Аннагозель.
— А ты будешь командовать нами, — рассудил Клычдурды-ага и, войдя в воду, потянул за собой сеть.
Едва «артель рыбаков» вошла в воду, как весь залив вновь забурлил, с удвоенной энергией. Вся рыба, какая в нем была, заметалась, ища убежища от «рыбаков». Залив всхлипывал и булькал, как огромный кипящий котел. Отдельные рыбины, довольно крупные, подскакивали над водой, словно над горячей сковородкой и вновь плюхались в воду.
— Хей, сынки, — азартно покрикивал Клычдурды-ага.— Ниже держите сеть, по самому дну старайтесь вести!
Довран и Генка окунались в воду до самого подбородка, но дна не доставали, и оба то и дело вскрикивали от испуга: мечущаяся рыба ударялась им в ноги, шарахалась в сторону, попадала в сеть и тянула ее назад, чуть ли не вырывая из рук.
— Живее, живее, джигиты! — вновь командовал Клычдурды-ага.
— Бяшим, а ты не лодырничай — только за сетку держишься! — покрикивала с берега Аннагозель.
Бяшим не слушал ее. Вцепившись в сетку, он изо всех сил сгибался, стараясь везти ее по дну, но не доставал, и кряхтел от натуги.
«Рыбаки» прошли метров пятьдесят от берега до дамбы и выволокли не менее тридцати рыб. Они трепыхались в сети, а вырвавшись из нее, подпрыгивали на песке. Некоторые рыбины делали такие отчаянные прыжки, что прямо с дамбы летели в реку и исчезали в ней. Других проворно хватали «рыбаки» и кидали в Амударью. В первом улове были сомы, сазаны и рыба помельче, название которой ребята не знали, Да и некогда было думать об этом. Освободив сеть, «рыбаки» присели на дамбе, чтобы отдохнуть. Все были радостны, и беспрестанно подшучивали друг над другом и смеялись. Отдохнув, вновь взялись за сеть и спустились в лагуну, а вернее в озерцо, которое завтра или послезавтра высохнет, и если не выловить из него рыбу, то она погибнет. Сначала будет зарываться в мокрый ил, а затем солнечные лучи добьют ее. Все прекрасно знали об этом, и изо всех сил старались помочь рыбе выбраться из беды.
Второй улов тоже оказался богатым. Да и как же иначе, когда озерцо все еще кипело рыбой. Но на втором заходе «рыбаки» уже потратили столько сил, что побросав рыбу в реку, долго сидели на дамбе и, устало переговариваясь, не спешили в воду. Это обстоятельство конечно же учла Аннагозель.
— Дядя Клычдурды, можно я позову ребят на помощь?!— прокричала она.
Клычдурды-ага пока соображал — воспользоваться помощью или не надо, девочка скрылась в саксаульнике.
— Ладно, давайте-ка еще разок пройдем с сеткой, — сказал бакенщик- — Сегодня надо обязательно всю выловить и бросить в реку.
Третий лов был еще труднее. Не только дети, но и сам бакенщик трудился уже не столь рьяно. Да и затратили они на спасение рыбы не меньше часа, а то и больше. И самое отчаянное в том, что и в третий раз в сети оказалось столько же рыбы, как в первый раз.
— Да, да ей же конца нет! — первым захныкал Бяшим.— Может быть, взять лопаты, да прорыть канаву?
— Тоже мне — канавокапатель, — сказал уныло Генка. — Да тут экскаватор нужен.
— Ничего не нужно, достаточно этой сети, — спокойно сказал Клычдурды-ага.— Кто устал и больше не может— пусть идет и отдыхает. После обеда продолжим...